Элизабет Хейнс - Ласковый голос смерти

За его спиной пыталась подняться с пола Одри. Он оглянулся и рассмеялся, когда она со стоном упала на бок, из последних сил сжимая в руке керамическую вазу.

— Ты этим хотела меня ударить? — с улыбкой бросил он. — Бедная Мэгги. Может, это любимая ее ваза.

Я совсем забыла об отвертке, и та, выпав из моего рукава, покатилась по полу. В то же мгновение на меня вдруг словно что-то нашло. Я вывернулась из его рук, замахнулась и изо всех сил врезала ему кулаком по скуле, издав яростный рев, в который вложила весь свой гнев и негодование и вместе с тем страх при мысли, что́ он может сделать со мной, стоит хоть немного замешкаться.

Он удивленно вскрикнул, почти взвизгнул, затем, потеряв равновесие, упал на четвереньки и схватился за щеку:

— Ой! Зачем вы так?

Мне явно не удалось отправить его в нокаут.

Одри подняла вазу, всхлипывая и держа ее в дрожащих руках с таким видом, будто та весила вдесятеро больше обычного. Колин укоризненно посмотрел на меня, и тут руки Одри опустились. Ваза ударила его в висок, а я едва успела подумать: «У нее совсем нет сил, она хочет его пощекотать?» Он рухнул навзничь как подкошенный, откинув голову.

Одри судорожно вздохнула, а потом истерически рассмеялась.

— Господи, — выдохнула я. — Не думала, что вы так крепко его стукнете.

Одри рыдала, опустившись на корточки. Перешагнув через Колина, я подошла к ней и положила ладонь на плечо, пытаясь утешить, потом села рядом, и мы с плачем обнялись.

— Нужно уходить, — сказала я. — Вы можете идти?

Я попыталась поднять девушку, но ноги едва ее держали. Опираясь на стену, я потащила ее наверх по лестнице, а затем на улицу. За задней дверью стоял какой-то человек, судя по форме, полицейский. Когда он нас увидел, глаза его расширились и он что-то крикнул, после чего появились другие. Они забрали у меня Одри, и кто-то незнакомый начал задавать вопросы.

— Он там, внизу, — сказала я.

Потом я не могла произнести ни слова — ко мне вновь вернулся прежний страх, и я разрыдалась. Что я наделала? О чем я вообще думала, когда садилась к нему в машину?

Меня повели через заросли сорняков ко входу в дом. Там стояли несколько полицейских машин, «скорая» и еще какие-то автомобили без опознавательных знаков; «фиеста» Колина была припаркована возле двери. А позади — машина Сэма.

Я пошла к ней, но споткнулась о булыжник и упала на четвереньки, но меня тут же подхватили чьи-то сильные руки.

— Извините, — пробормотала я, словно была в чем-то виновата.

Оцарапанные колени кровоточили. Я вытерла пальцы о кофту, все еще влажную от дождя. Ладони жгло.

— Вы целы? — спросил Сэм, подходя ко мне.

Взяв мои руки в свои, он посмотрел на ладони и подул на них.

— Я просто споткнулась, — ответила я.

— Я не об этом, — рассмеялся он. — Я имел в виду… Господи, я так рад вас видеть!

Мы неловко обнялись, и он погладил меня по плечу. Я отстранилась, осознавая, что я вся мокрая, в грязи и пыли.

— Я пытался как можно скорее сюда добраться, — сказал Сэм. — Я потерял вас на дороге, а потом связался с детективом-инспектором Фростом, и все тут же завертелось.

— Спасибо, — ответила я.

— Его чуть удар не хватил. Никогда еще не видел его в таком состоянии. Он только прочитал ваше письмо, и когда я сказал ему, что вы уехали с Фридлендом, будто преисподняя разверзлась.

— Где он?

— Едет сюда. Послушайте, не могли бы вы больше этого не делать? Мне никогда еще не было так страшно.

— Вы не ехали с ним в машине, — сказала я. — Вам-то чего бояться?

— Я думал, он вас убьет.

Я вспомнила о теле на диване, о том, как долго Мэгги там лежала и как давно Колин ее навещал.

— Там еще один труп, — сказала я. — Достаточно давний. Он называл ее Мэгги.

— Не хотелось бы создавать вам лишних хлопот, Аннабель, — вам и так нелегко пришлось. Но вы хоть понимаете, что поставили под угрозу расследование?

Я смотрела на руки Пола Москропа, лежавшие на столе с растопыренными пальцами, словно детектив пытался сверхъестественным усилием воли сдвинуть стол с места.

Стол не шевелился.

— Я не хотела, сэр.

— Не говоря уже о вашей собственной жизни.

— Я думала, он под наблюдением.

Он, конечно, ничего не ответил. Как и говорила Дженна Джексон, обе группы направили в другой филиал.

— Само собой, без вашего анализа мы могли бы не успеть найти Одри Мэдисон. И тем не менее у вас нет квалификации следователя. Вы даже не работаете в отделе тяжких преступлений. Вы подвергли себя серьезной опасности, и я представить не могу, что могло бы случиться, если бы что-то пошло не так.

— Знаю.

Я бросила взгляд на Билла, который делал вид, будто читает верхний лист в раскрытой перед ним папке. Щеки его покраснели — то ли от смущения, то ли от температуры в комнате. Было начало декабря, и отопление во всех полицейских участках графства включили на полную мощность. Жара стояла невыносимая.

— В прокуратуре решают, можно ли считать ваш поступок провокацией.

— Скажите им, что у меня случилось временное умопомешательство, если это чем-то поможет, — предложила я.

— Не знаю, что с вами и делать, Аннабель, — покачал головой Пол. — Будь моя воля, я дал бы вам медаль. То, что вы сделали, — невероятно смелый поступок и вместе с тем очень-очень глупый.

— Больше не буду, — ответила я.

— Ладно, — он даже чуть улыбнулся, — думаю, на этом закончим — все согласны?

Билл облегченно кивнул. Женщина из отдела персонала, от одного вида которой могло свернуться молоко, бросила на меня яростный взгляд, но тоже кивнула, соглашаясь с главным детективом-инспектором. У представительницы профсоюза был довольный вид. Я надеялась, что это хороший знак.

Сэм ждал меня в кафе, где мы встретились в первый раз. Казалось, это было много лет назад, хотя с тех пор минуло всего два месяца.

— Как все прошло? — спросил он, когда я положила пальто и сумочку на стул напротив.

— Уложились в двадцать минут. Я думала, будет дольше.

— Что они сказали?

Я слегка подержала его в напряжении, сходив к стойке и взяв нам еще кофе.

— Сказали, что позвонят, когда примут решение, — ответила я, садясь.

— Им следовало бы вас наградить, Аннабель, а не мучить. Как дела у Одри?

Одри пока жила с родителями. К моему удивлению, как, вероятно, и к ее собственному, мы стали неплохими подругами. Здоровье ее быстро восстанавливалось, но она страдала бессонницей и регулярными приступами паники. Поскольку я не ходила на работу, от которой меня отстранили на время дисциплинарного расследования, я бывала у нее каждый день. Сэм пару раз приходил вместе со мной, но мы оба видели, что его присутствие Одри не слишком приятно.

— Когда я была у нее, звонил Вон.

— Вот как?