Курт Ауст - Судный день

“А что он про тебя сказал?” – чуть было не выпалил я, но сдержался.

– Чертова старуха! Я, может, и выпиваю, зато умею язык за зубами держать! – Взгляд плотника загорелся гневом.

Хозяин схватил плотника за плечо:

– Выбирайте выражения, когда обращаетесь к моей супруге!

Плотник стряхнул его руку и уже более мирно проговорил:

– Ладно-ладно, только она пускай тоже выбирает.

Трактирщик настороженно посмотрел на другой конец стола:

– Герта, дорогая моя, возможно, тебе лучше прилечь? Ведь ты не совсем здорова…

Но та лишь злобно усмехнулась в ответ:

– Дорога-ая Ге-ерта, возмо-ожно, тебе лучшшшше приле-ечь… – передразнила она. – А как граф называл тебя, любезный мой Херберт? Вспомни-ка – ведь граф называл тебя кутеночком и гладил по голове. Ты так мило поддакивал ему, смеялся над каждой шуткой. И над “кутеночком” тоже смеялся. Только вот никакая это не шутка… Это… это… правда… – Уставившись застывшим взглядом на скатерть, она умолкла. На глазах у всех ее лицо перекосилось, по щекам, прокладывая бороздки в слое пудры, заструились слезы, а губы скривились в безумной гримасе, обнажая желтые губы. Она издала какой-то грудной вой – сперва тихий, а затем переросший в душераздирающий крик, и, прежде чем я успел остановить ее, она сбросила на пол тарелки со стаканами и, всхлипывая, уткнулась лицом в скатерть. Я вскочил и затоптал ногой пламя от упавшей свечки.

Томас быстро подошел к хозяйке и, ласково похлопав ее по плечу, посмотрел на трактирщика и Марию.

– По-моему, хозяйке пора отдохнуть. Я вам помогу.

Хозяин рванулся к жене и взял ее под руку, помогая подняться.

Мария встала с явной неохотой, но это и неудивительно – сначала ей пришлось выслушать столько брани в свой адрес, а сейчас, как ни в чем не бывало, еще и помогать обругавшей ее хозяйке. Но помочь раздеться ей могла только женщина, поэтому у Марии не оставалось выбора.

– Я помогу, если хозяин позволит, – предложила Бигги, поднимаясь, – а Марии лучше прибраться здесь. – И она посмотрела на усыпанный осколками пол. Не дожидаясь разрешения хозяина, Бигги приобняла трактирщицу, помогла той встать на ноги и, что-то приговаривая, повела к выходу. Когда они исчезли за дверью, озадаченный Томас тихо проговорил:

– Моя помощь была бы здесь лишней, – и вернулся на свое место.

Пока Мария подметала пол, я убрал тарелки с остатками еды и, по указанию Марии, расставил чистые тарелки для торта. На хуторе в Хорттене я привык помогать по дому, да и в профессорском доме часто бывали гости, так что служанке требовалась помощь.

Посыпая пол чистым песком, Мария посмотрела на меня с благодарностью, и я огляделся, придумывая, чем еще помочь. Но так и не придумал.

Томас и священник разглядывали деревянный переплет Библии. Во время ужина священник держал книгу рядом с тарелкой – видимо, книга была настолько дорога пастору, что он не спускал с нее глаз. – А в Судный день мы увидим трон, и на нем – Agnus Dei [13]а вот здесь, посмотрите, профессор, видите – дьяволы увлекают безбожников в вечную тьму. – Он показал на нижнюю часть изображения, и я заметил буквы, на которые утром внимания не обратил. Под ногами Агнца Божьего виднелась изящная надпись: “Dies Irae”. Светопреставление или Судный день, как его требовал называть старый пастор Кнутсон в церкви Нюкьерке.

Желая послушать, о чем они беседуют, я пересел на место Альберта. Томас кивал и восхищался удивительной резьбой. К столу подошла Мария – сев на мое место, она пожала мне руку и сказала:

– Спасибо за помощь.

Плотник повернул голову и посмотрел на нас, однако ни слова не сказал.

– Во время прекрасной поминальной молитвы по графу д’Анжели, – Томас взглянул поверх очков на священника и ловко поменял тему беседы, хотя предмет остался прежним, – вы сказали, что, возможно, близится день, когда мы предстанем пред Высшим Судьей.

Священник кивнул, и Томас продолжал:

– Но сегодня утром, услышав о подобном, вы довольно резко возразили. Когда наш хозяин… О, вы вернулись, господин фон Хамборк!

Фон Хамборк присел к столу – весь его облик свидетельствовал о том, как он устал. Жестом велел Марии принести вина и кивнул Томасу. Профессор вернулся к своему вопросу, а я уже догадался, о чем он спросит священника.

– Я напомню, вы возразили, когда хозяин предположил, что грядет Судный день, – Томас вопросительно посмотрел на трактирщика, – он настанет, кажется, в воскресенье, прямо в канун Нового года?

Фон Хамборк быстро кивнул. Его узкое лицо побледнело еще сильнее – он, видимо, считал, что своей недостойной выходкой хозяйка лишь подлила масла в огонь приближающегося Апокалипсиса.

– Так что заставило вас переменить мнение?

Пастор сосредоточенно вслушивался в слова Томаса. Я пригляделся к преподобному Якобу внимательнее – он тоже казался изнуренным, будто на плечи ему возложили непосильную ношу.

– Люди боятся верить в то, чего сами желают, – проговорил он, любовно поглаживая пальцем вырезанное на переплете лицо Христа, – и если я готов к встрече с Судьей, то готовы ли вы, дети мои? – Он поднял глаза и по очереди оглядел нас. Когда он дошел до меня, я отвел взгляд. Я знал, что не готов, и, если бы не спокойствие, с которым Томас Буберг воспринимал разговоры о конце света, я был бы уже чуть живым от страха. – Мне не хочется, чтобы вы, дорогие мои близкие, отправлялись на вечную погибель, – продолжал священник, – поэтому я усомнился в правдивости слов фон Хамборка. И почему я вообще должен верить этому Нострадамусу, о котором рассказывают нелепицы. По обыкновению, я обратился за разъяснениями к Священному Писанию. Я искал – и смог получить ответ. Он гласит, что, во-первых, предсказать будущее возможно. Это дано не каждому, но лишь некоторым. В Ветхом Завете говорится о пророках Иеремии, Аввакуме и Иезекииле, которые благодаря снизошедшему на них божественному прозрению предвидели такие трагические события, как падение Ассирии, вавилонское пленение, разграбление Иудеи и вавилонское столпотворение. Также в Ветхом Завете нашел я историю о мальчике Амосе, чей отец пас овец. Амос предсказал падение Иеровоама Второго, царя тринадцати колен израилевых. Он предвидел, что царство будет разрушено, а сынов израильских закуют в кандалы и уведут в Ассирию. Как мы видим, в Писании есть множество примеров того, что я прежде счел бы мошенничеством и надувательством. – Священник умолк, погруженный в собственные мысли.

Он не отводил взгляда от толстой Библии, а палец его медленно двигался по большому кругу, которым было обведено изображение Высшего Судьи, пока наконец не уткнулся в латинские буквы, вырезанные у самых ног Судьи.