Элизабет Джордж - Всего одно злое дело

– Таймулла Ажар? – повторил Стринер. Они находились в его офисе, где из айпода неслись звуки, похожие на завывание урагана в бамбуковых зарослях. Стринер увидел, что она смотрит в направлении источника музыки.

– Белый шум, – объяснил он. – Помогает думать.

– Ну конечно, – кивнула Хейверс с умным видом. Этот шум заставил бы ее искать укрытие в ближайшей станции метро, но каждый сходит с ума по-своему.

Стринер постучал по клавиатуре компьютера. Через мгновение он стал читать информацию, появившуюся на экране. Барбаре хотелось встать с места, перелезть через стол и прочитать ее самой, но она заставила себя спокойно сидеть в кресле и ждать, что он соизволит рассказать ей. Сержант уже кратко познакомила его с фактами: работа Ажара в Колледже Лондонского университета, его связь с Анжелиной Упман, их общий ребенок, исчезновение Анжелины вместе с Хадией в неизвестном направлении и, наконец, похищение Хадии. Стринер выслушал все это с таким индифферентным выражением лица, что Барбара задумалась, слышит ли он ее вообще. В конце повествования она сказала:

– Суперинтендант Ардери поручила мне вести расследование в Лондоне, в то время как инспектор Линли занимается этим делом в Италии. Я решила, что лучше всего будет встретиться с кем-то из ваших ребят и выяснить, есть ли у вас что-то на этого мужика.

– А почему вы решили, что SO-12 может интересоваться этим… Как его там зовут? – спросил Стринер.

Барбара назвала имя по буквам.

– И не забудьте черточку над «и кратким», – сказала она. И подумав немного, добавила: – Пакистан. Вы знаете, что я имею в виду. Мне это не надо вам объяснять?

Стринер громко заржал. Политкорректность была совсем не обязательна между коллегами. Он еще немного попечатал, потом почитал. Его губы сложились в трубочку, но свиста не последовало. Он кивнул и сказал:

– Ну да. Он у нас здесь. Билет до Лахора вызвал обычную реакцию. Билет в один конец поднял тревогу.

Барбара почувствовала комок в животе.

– Вы можете сказать… Вы когда-нибудь отсматривали его до покупки билета?

Стринер внимательно посмотрел на нее. Хейверс старалась, чтобы в ее голосе звучал интерес к беседе, но чтобы он не выдал ее личной заинтересованности. Казалось, Стринер оценивает ее вопрос и то, что за ним может стоять. Наконец он вернулся к экрану, немного прокрутил его и тихо произнес:

– Да, видно, что да.

– А можете сказать, почему?

– Работа, – коротко ответил он.

– Да я понимаю, что это ваша работа, но…

– Не наша, а его. Профессор микробиологии? У него есть своя лаборатория? Остальные пропуски заполните сами.

«Действительно, – подумала Барбара, – профессор микробиологии с собственной профессиональной лабораторией». Только одному Богу известно, какое страшное оружие массового поражения он может готовить. Она же сама назвала волшебные слова «гражданин Пакистана, живущий в Лондоне». Пакистанец значило мусульманин. Мусульманин значило подозрительный . Когда парни из SO-12 складывали один и один, у них всегда получалось три. Это было нечестно, но это было именно так. Барбара не могла их винить. Для них террористы прятались за каждым кустом. Их работа заключалось в том, чтобы не допускать, чтобы эти террористы выскакивали из-за куста с бомбой в трусах или, как в случае с Ажаром, с термосом, полным какой-нибудь дряни, способной заразить всю питьевую воду в Лондоне.

– А ситуацию с похищением вы отсматриваете?

Стринер еще почитал в своем компьютере, а потом, вздохнув, сказал:

– Италия. Он приземлился в Пизе.

– А есть что-то о том, что там он контактировал с итальянцем? По имени Микеланджело Ди Массимо?

Стринер покачал головой, не отрывая взгляд от экрана компьютера.

– Вроде бы ничего не видно, но все это может длиться бесконечно… Давайте вот что попробуем…

Он начал печатать. Набирал Стринер двумя пальцами, но очень быстро. По Микеланджело Ди Массимо ничего нет, подтвердил он. По Италии в принципе ничего не было, кроме места приземления и адреса пансионата.

«И на том спасибо», – подумала Барбара, услышав это. Независимо от того, что означали билеты в Пакистан, хоть с этой стороны Ажар был чист.

В течение всей беседы Хейверс делала пометки в своем блокноте. Сейчас она захлопнула его, поблагодарила Стринера, выбралась из его кабинета и направилась на ближайшую пожарную лестницу, где зажгла сигарету и сделала пять глубоких затяжек. Несколькими этажами ниже открылась дверь, и раздались голоса людей, поднимающихся по лестнице. Барбара поспешно затушила сигарету, спрятала бычок в сумку и выскользнула в коридор. Она уже подходила к лифтам, когда зазвонил ее мобильник.

– Пятая страница, Барб, – сказал Митчелл Корсико.

– Пятая страница чего?

– Именно там ты найдешь историю про себя и сексуально озабоченного папашку. Я боролся за первую, но, хотя Роду Аронсону – а это мой главный редактор, на всякий случай, – и понравился новый поворот в истории сексуально озабоченного папашки, который вступил в отношения с офицером полиции, он не был слишком восхищен, потому что ничего нового о деле о пропаже ребенка я ему отсюда сообщить не могу. Поэтому он спрятал статью внутри. На пятой странице. На этот раз тебе повезло.

– Митчелл, ну зачем, черт тебя побери, ты это делаешь?

– У нас была договоренность. Пятнадцать минут. И договорились мы… Сколько часов назад?

– Митчелл, тебе, наверное, будет интересно узнать, что вообще-то я еще и работаю. А самое интересное, что я сейчас накануне раскрытия этого преступления. Думаю, что тебе лучше дружить со мной, потому что, когда история будет готова к…

– Тебе надо было об этом сказать, Барб.

– Если ты заметил, перед тобой я не отчитываюсь. Я отчитываюсь перед своим начальством.

– Тебе надо было хоть что-то мне сообщить. Это так работает. И ты это прекрасно знаешь. Если не хочешь играть по моим правилам, то не лезь в мою песочницу. Тебе понятно?

– Я тебе расскажу … – Подошел лифт, забитый под завязку, и говорить дальше было неудобно. – Ладно, с этим мы разберемся. Просто подтверди, что никакие даты не упоминаются, и останемся друзьями.

– Ты имеешь в виду на фото? То есть убрали ли все данные с фото?

– Именно это я имею в виду.

– И позволено мне будет спросить, почему это так важно для тебя?

– Думаю, что сам сможешь догадаться. Так ответишь ты мне или нет?

Митчелл замолчал. Барбара стояла в лифте, и двери уже закрывались. Ее охватил страх, что он или не ответит, или они разъединятся.

Наконец Корсико сказал:

– Никаких дат, Барб. Это я для тебя сделал. Назовем это жестом доброй воли.

– Конечно, – сказал Хейверс и отключилась. Название они придумают позже.