Элизабет Джордж - Всего одно злое дело

Наконец Брайан сказал:

– Пойдемте. Хоть в чем-то я смогу вас просветить.

Он прошел по галерее и открыл две незаметные боковые двери. За этими дверями находилась комната, по размерам почти равная галерее. Ее дорогие двойные окна смотрели на внутренний сад. Он был великолепен, с весенними первоцветами и рядом цветущих вишен, идущих по границе лужайки. На этой лужайке находился бельведер. Перед ними раскинулся треугольный пруд, заполненный листьями водяных лилий, с фонтаном посередине.

Комната, в которую они вошли, была его рабочим кабинетом, абсолютно не похожим на берлоги компьютерных гениев, которые показывали в кино. В этих фильмах хакеры сидели в подвалах, освещенных только светом мониторов множества компьютеров, окружавших их. В реальности, в которой жил Брайан Смайт, на прекрасном металлическом столе стоял лэптоп, развернутый таким образом, чтобы, работая, можно было смотреть в сад. Рядом с компьютером, в держателе, находились три флешки. Еще в одной подставке находились карандаши, в третьей – ручки. С другой стороны от компьютера лежал блокнот с дорогой дизайнерской ручкой. Здесь же стоял принтер.

В одном углу комната переходила в набитую всякими домашними приборами кухню, в другом ее конце находился мультимедийный центр. Динамики на потолке говорили о стереофоническом звуке. Все вместе говорило об очень больших деньгах.

Барбара беззвучно присвистнула.

– Неплохой садик, – сказала она, подходя к окну и одновременно лихорадочно размышляя, как проще вытрясти из него показания, – прямо как на Выставке Цветов в Челси [310].

– Мне нравится смотреть на нечто приятное, – сказал Брайан; небольшое ударение на прилагательном показывало, что вид Барбары не пробуждает в нем никаких эстетических чувств. – То есть когда я работаю, – добавил он. – Поэтому стол так и стоит.

– Неплохая мысль. Думаю, что тебе хотелось бы, чтобы ничего не изменилось?

– В смысле?

– В том смысле, что пора принимать решение, и позволь мне еще раз повторить, если ты еще не понял: нам нужен Доути. Нам нужен Доути, по подозрению в организации похищения девятилетней девочки, произошедшего в Лукке. Это касается английской девочки, которую ее мать увезла в прошлом ноябре, чтобы девочка вдоволь поела пиццы, если ты понимаешь, что я имею в виду. Его наняли, чтобы он нашел ее, но Доути сделал больше. Он нашел ее, никому об этом не сказал, а затем устроил ее похищение. После этого он заставил тебя уничтожить все следы. То есть все записи и всю информацию, касающуюся этой девятилетней девочки, похищения и так далее и тому подобное. Ты следишь за моей мыслью?

На лице Брайана появилась недовольная и презрительная гримаса. Барбара приняла ее за согласие и продолжила:

– Ты это подтверждаешь, и тогда наши отношения, то есть отношения между мной и тобой – от которых я просто балдею, – на этом заканчиваются. Если же не подтверждаешь… – Она махнула рукой. – Местные копы, местная магистратура и, конечно, наши ребята из полиции Метрополии будут счастливы с тобой познакомиться.

– То есть вы хотите сказать, что если я подтверждаю ваше смехотворное обвинение относительно этой девятилетки, – уточнил хакер, – а я, заметьте, еще ничего не подтвердил, то мое имя не будет передано полиции Метрополии? Или местным полицейским? Или вообще никому?

– Брайан, ты просто умница. Именно это я и хочу сказать. Потому что давай прикинем, что же произойдет потом. Скорее всего, после этого Доути откажется от твоих услуг, и тебе не стоит его за это ругать. Мне кажется, это ничтожная цена за возможность вообще заниматься бизнесом.

Смайт покачал головой и подошел к окну, чтобы взглянуть на сад; наконец он повернулся и спросил:

– Что же вы за коп такой, черт вас побери совсем?

Барбара была поражена ненавистью, звучавшей в его голосе, но ей удалось сохранить нейтральное выражение лица.

– Не поняла?

– Вы, что же, думаете, я не понимаю, к чему это все идет?

– К чему?

– Сегодня вам нужно подтверждение, а завтра потребуется наличняк. Не перевод на какой-то там счет на острове Мэн, или бог еще знает куда, а бабки, которые передаются в конверте банкнотами по десять, двадцать или пятьдесят фунтов, и с каждым новым месяцем все больше и больше. И все время с этой приговоркой: «Приятель, ты же не хочешь, чтобы полиция узнала о тебе?» Да вы еще хуже меня, несчастная корова. И если вы думаете, что я…

– Полегче на поворотах, – сказала Барбара. – Я сказала, что хочу Доути, и Доути – это тот, кто мне нужен.

– И вы полагаете, что вашего слова достаточно?

Брайан рассмеялся. Визгливые нотки его смеха показывали, в каком отчаянии он находится в действительности. Барбаре пришло в голову, что они похожи на двух неудачников с Дикого Запада на улице перед салуном. Ржавые пистолеты они уже выхватили, но оба отчаянно ищут способ уйти от конфронтации, чтобы не остаться лежать на земле с пулей в груди.

– Мне кажется, что мы держим друг друга сам знаешь за что, Брайан, – сказала она. – Но, между нами, девочками, говоря, мне кажется, что я ухватилась получше. В последний раз повторяю, что мне нужен один Доути, и никто, кроме Доути, – и всё, конец. Или ты с этим согласишься, или рискнешь и проводишь меня до двери, а там посмотришь, что я буду делать дальше.

Челюсть Брайана двигалась, зубы выбивали какой-то странный ритм. Это она понимала, так как ее зубы делали что-то очень похожее.

– Хорошо, – сказал он. – Я подтверждаю. Я уничтожил всю информацию для Доути. Все, что касалось парня, которого звали Микеланджело Ди Массимо. Все, что касалось человека по имени Таймулла Ажар. Электронные письма, банковские переводы, телефонные звонки, переводы денег, журналы просмотра Интернета – все, что я смог найти и что имело отношение к Лукке, Пизе или вообще к Италии. Все это я вычистил. Так тщательно, как только смогли сам я и ряд… ряд моих коллег в некоторых местах. Достаточно?

– Еще один вопрос.

– Боже, ну что еще?

– Когда?

– Когда что?

– Когда начались все эти записи?

– Какое это имеет значение? Я уничтожил их все ретроспективно.

– Прекрасно, великолепно, изумительно. Всех обманул. Тогда я хочу знать, с какого числа начала появляться эта информация, связанная с Италией, которую ты уничтожил.

– А какое это отношение имеет к…

– Поверь мне, имеет.

После этих слов Брайан предпринял действия, достойные пера Диккенса. Он открыл стол, вытащил из него карманный органайзер и стал перелистывать его. Ничего не нашел. Порылся в столе и вытащил еще один. Когда он это сделал, Барбара почувствовала, что внутри у нее все сжалось.

– В декабре прошлого года. Пятого числа. Именно тогда вся эта канитель и началась.