Элизабет Джордж - Всего одно злое дело

Проходя вдоль комнаты уже в пятый раз за утро, Сальваторе увидел Оттавию Шварц. Он был рад, что через несколько минут она разыскала его. Еще больше его порадовали первые же слова молодой женщины: « Merda . Это дорога в никуда». Однако, в соответствии с корпоративной этикой, он пробормотал:

– Дай ему немного времени, Оттавия.

Она сплюнула, что, по-видимому, должно было означать «как прикажете», и проговорила:

– Даниэль Бруно, Ispettore .

– Человек с Лоренцо Мурой в Парко Флувиале.

– Да. Семья с очень большими деньгами.

– Бруно? Но это не старые деньги, не так ли? – Под этим подразумевалось, что состояние семьи пришло не из глубины веков.

– Двадцатый век. Капитал заработал прапрадедушка. Сейчас остались пятеро праправнуков, и они все работают в семейном бизнесе. Даниэль – директор по продажам.

– Чем они занимаются?

– Производство медицинского оборудования. И оно хорошо продается, если верить собственным глазам.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что они все живут на собственном участке, недалеко от Камайоре. Большой участок с несколькими домами, обнесенный каменной стеной. Все женаты, и у всех дети. У Даниэле их трое. Его жена – бортпроводница на маршруте Пиза – Лондон.

Сальваторе почувствовал некоторое возбуждение, услышав слово «Лондон». В этом что-то было. Может быть, и немного, но что-то. Он велел Оттавии проверить жену. Однако это надо сделать очень тихо.

– Сможешь, Оттавия?

– Конечно.

Ее голос звучал несколько обиженно. Конечно, она это сделает, а уж что касается секретности, то это ее вторая натура.

Как только они расстались, Сальваторе позвонил детектив инспектор Линли. Он объяснил, что, так как его не поставили в известность о том, кто заменил Сальваторе, то он будет благодарен, если старший инспектор передаст кому надо информацию, которую они разыскали в Лондоне…

Между строк Сальваторе прочитал, что Линли просто информировал его о происходящем. Он подыграл англичанину, заверив того, что обязательно передаст все, что Томас ему сообщит.

– Non e tanto [322], – сказал Линли. Частный детектив, которого назвал Ди Массимо, заявляет, что нанял итальянца для поисков девочки в Пизе, но итальянец сообщил ему, что след потерялся в аэропорту. В доказательство всего этого детектив пошлет Сальваторе свой полный отчет.

– Он утверждает, – сказал инспектор, – что все, что происходило после того, как Ди Массимо сообщил ему о потере следа в Пизе, было инициативой самого Ди Массимо и поэтому он – Доути – ничего об этом не знает, и не существует никаких улик, которые говорили бы об обратном.

– Как такое может быть?

– Здесь, в Лондоне, к делу подключили одного компьютерного гения, Сальваторе. Очень высоки шансы, что он уничтожил все следы их коммуникаций. Конечно, они где-то существуют, но только богу известно, на какой резервной системе. Конечно, со временем мы, наверное, сможем их разыскать, но мне кажется, что если вы хотите быстро закончить расследование, то вам следует активизироваться в Лукке. И все, что вы там сможете обнаружить… Это должно быть очень весомым.

– Chiaro . – сказал Сальваторе, – Grazie, Ispettore . Но, как вы знаете, теперь это дело не в моих руках.

– Надеюсь, что оно все еще в ваших мыслях и в вашем сердце.

– Безусловно, – ответил Сальваторе.

– Ну, вот поэтому я и буду вас информировать. А вы можете передавать эту информацию Никодемо по вашему усмотрению.

Сальваторе улыбнулся. Лондонский полицейский был очень хорошим человеком. Ло Бьянко рассказал Линли о жене некого Даниэля Бруно: стюардесса на рейсах Пиза – Гатвик, Лондон.

– Любые связи с Лондоном должны быть внимательно изучены, – заключил Томас. – Дайте мне ее имя, и я посмотрю, что мы можем сделать со своей стороны.

Сальваторе продиктовал имя. Они разъединились, пообещав держать друг друга в курсе. А меньше чем через пять минут Ло Бьянко получил новую информацию.

Она поступила от капитана carabinieri Миренда. Ее привез курьер. Это была копия оригинала открытки, которая находилась у капитана. Кроме того, там находилась записка, о которой капитан Миренда сообщала, что они нашли ее после тщательного обыска комнат над стойлами на вилле Ривелли. Все это было изложено на первой странице из трех, зажатых скрепкой. Сальваторе убрал первую страницу и посмотрел, что же ему прислали.

На второй странице был ксерокс первой и последней страницы открытки со смайликом, сложенной таким образом, чтобы уместиться на одном листе писчей бумаги. На самой открытке ничего не было написано. Сальваторе перевернул ее и уставился на третью страницу. На ней был ксерокс записки, которая была вложена в открытку. Она была написана от руки и на английском. Сальваторе не мог перевести ее в точности, но узнал ключевые слова.

Ло Бьянко сразу же перезвонил Линли. Он знал, что должен был переговорить с Никодемо Трильей – не только потому, что у него в руках находилась улика, которая может оказаться решающей для проводимого расследования, но и потому, что Трилья, в отличие от Сальваторе, говорил по-английски. Но старший инспектор считал, что отвечает услугой на услугу, и когда Линли взял трубку, прочитал ему записку:

Не бойся и иди с мужчиной, который передаст тебе эту открытку, Khushi.

Он приведет тебя ко мне.

Папа

– Боже, – сказал Линли, затем перевел записку на итальянский. – Теперь осталось проверить почерк, Сальваторе. Записка написана от руки?

– Да, она была написана от руки, и им срочно нужен образец почерка пакистанца. Не может ли Ispettore Линли достать образец? Не может ли он переслать его по факсу? Не может ли он…

– Certo , – ответил Линли. – Но, мне кажется, все можно сделать проще и быстрее, Сальваторе. Таймулла Ажар заполнял анкету при поселении в пансионат в Лукке. Ведь это требование итальянского закона, не так ли?

Эти бумаги должны быть у синьоры Валлера. Конечно, там не очень много написано, но, может быть, этого будет достаточно для начала?

Сальваторе ответил, что сейчас же займется этим. А кроме того, перешлет Линли открытку и ее содержание в том виде, в котором сам получил их.

– А где оригинал? – спросил Томас.

– Оригинал у капитана Миренда.

– Ради бога, попросите ее, чтобы хранила его как зеницу ока, – попросил Линли.

Сальваторе отправился в Пенсионе Жардино на своих двоих. Это было детской попыткой договориться с судьбой: если он поедет на машине, то в pensione не найдется ни одной бумаги, написанной рукой отца Хадии Упман; если же он пойдет пешком, то найдет там что-то, что позволит провести сравнение почерков.

Придя, Сальваторе увидел, что anfiteatro полон солнца и деятельности. Большая группа туристов окружала гида в середине площади. Люди входили и выходили из магазинов в поисках сувениров, и большинство столиков в кафе были заняты. Начинался туристический сезон, и в течение следующих недель все больше и больше туристов будут ходить по городу, как цыплята, сопровождая своих гидов.