Ли Чайлд - Джек Ричер, или Я уйду завтра

Номер оказался вполне подходящим. В нем имелась кровать и ванная комната. Все, что мне требовалось, и ничего ненужного. Я достал из кармана две двадцатки и сказал:

– Может, не будем тратить силы на регистрацию внизу?

Портье мне ничего не ответил; впрочем, на этом этапе переговоров они все молчат. Тогда я вынул еще десять баксов и добавил:

– Для горничной, которая придет утром.

Он немного попереступал с ноги на ногу, как будто я поставил его в неловкое положение, потом протянул руку и взял деньги.

– Вы должны уйти до восьми, – сказал он.

Дверь за ним закрылась. Главный компьютер наверняка зафиксировал, что дежурный своей карточкой открывал номер и в какое время, но он может сказать, что показывал его, но мне не понравилось то, что я увидел, и я сразу ушел из отеля. Скорее всего, он делает подобные заявления регулярно, и, возможно, я четвертый постоялец, которого он устроил таким образом на этой неделе. Или даже пятый, или шестой. После того как дневная смена уходит, в отелях происходят самые разные вещи.

Я хорошо спал, проснулся отдохнувшим и вышел из отеля без пяти восемь. Я шагал в толпе, входившей и выходившей из Пенн-Стейшн, и решил позавтракать в заведении на Тридцать третьей, где устроился в кабинке в дальнем конце, – кофе, яйца, бекон, блины, снова кофе, и все это за шесть баксов плюс налог и чаевые. Дороже, чем в Северной Каролине, но ненамного. Батарейка в телефоне Леонида была еще наполовину жива, и я видел несколько светящихся палочек в иконке и несколько уже погасших.

Я решил, что мне хватит этого для пары звонков, нажал на кнопки 6-0-0, потом начал вводить 82219, но прежде чем я успел дойти до половины цифр, в ухе у меня раздался короткий тройной сигнал, что-то среднее между сиреной и ксилофоном, и я услышал голос, сообщивший, что я неправильно набираю номер. Тогда я попробовал 1-600 – с тем же результатом. Я не сдавался и ввел 011 для выхода на международную линию, 1 – для Северной Америки, затем 600. Получился кружной путь, но итог был неизменным. Я проверил международный код 001 на случай, если телефон считал, что он все еще находится в Лондоне. Ничего. Следующий вариант 8**101, восточноевропейский международный код для Америки, если вдруг мобильник привезли из Москвы год назад. Ничего. Я посмотрел на кнопки и собрался заменить «Д» на 3, но сигнал зазвучал задолго до того, как я дошел до конца.

Значит, 600-82219-Д не телефонный номер, ни канадский, ни какой-либо другой, и парни из ФБР наверняка это знали. Может, они и рассматривали такую возможность целую минуту, но потом отбросили ее в сторону. Про ФБР можно много чего сказать, но они там не дураки. Получается, что во время разговора со мной на Тридцать третьей улице они спрятали свои настоящие вопросы за дымовой завесой.

О чем еще они меня спрашивали?

Они выяснили, почему меня так занимает эта история, еще раз поинтересовались, не передала ли мне Сьюзан что-нибудь, и убедились, что я уезжаю из города. Они хотели, чтобы я убрался из Нью-Йорка с пустыми руками и забыл про самоубийство Сьюзан Марк.

Почему?

Я не имел ни малейшего представления.

И что такое 600-82219-Д, если не номер телефона?

Я еще десять минут посидел в кафе с последней чашкой кофе; пил его маленькими глотками, смотрел перед собой, но ничего не видел, пытаясь вытащить на поверхность ответ на свои вопросы. Совсем как Сьюзан Марк, которая собиралась незаметно выбраться наверх из метро. Я мысленно представил цифры. Растянул их в цепочки, расставлял по отдельности, вместе, в различных комбинациях и группах, с пробелами и дефисами.

«600» вызывало какие-то смутные ассоциации.

Сьюзан Марк.

600.

Но я никак не мог сообразить, в чем тут дело.

Я допил кофе, убрал телефон Леонида обратно в карман и зашагал на север, в сторону «Шератона».

Отель представлял собой громадную стеклянную колонну с плазменной панелью в холле, где перечислялись мероприятия, запланированные на грядущий день. Главный бальный зал зарезервировала на время ленча группа, называвшая себя «ФТ» – «Фонд таксирования» или «Фронт торговли», а может, даже «Файнэншл таймс». Вполне подходящее прикрытие для кучки толстосумов с Уолл-стрит, стремящихся получить еще больше влияния. Их встреча была назначена на полдень, и я предположил, что Сэнсом приедет около одиннадцати, чтобы спокойно оглядеться, пока никого нет, и подготовиться к предстоящему сбору средств. Это были как раз те люди с большими карманами, которые ему требовались. И минимум час, чтобы настроиться на разговор с ними.

Таким образом, мне предстояло как-то убить два часа. Я дошел до Бродвея и в двух кварталах к северу нашел магазин одежды. Я хотел купить еще одну новую рубашку. Мне не нравилась та, в которой я был, потому что для меня она являлась символом поражения. «И не приходите в таком виде, иначе вас не пустят внутрь». Я не хотел, чтобы при нашей новой встрече Элспет Сэнсом видела знак моего унижения и своей победы.

Я выбрал тонкую рубашку из поплина цвета хаки и заплатил за нее одиннадцать баксов. Ровно столько, сколько она стоила, иными словами, мало. На ней не было карманов, рукава оказались коротковаты и с завернутыми манжетами доходили до локтей, но мне рубашка все равно нравилась. Нормальная была рубашка, к тому же куплена по собственному желанию.

К половине одиннадцатого я вернулся в холл «Шератона» и уселся в кресло, окруженный со всех сторон людьми с чемоданами. Половина из них направлялась к выходу, другая – входила, чтобы получить номер.

К десяти сорока я понял, что такое 600-82219-Д.

Я встал с кресла и отправился по указателям, выгравированным на медных табличках, в сторону бизнес-центра «Шератона», но не смог войти внутрь. Для этого требовался ключ от номера. Я минуты три простоял около двери, когда появился явно куда-то спешивший мужчина в костюме. Я принялся демонстративно рыться в карманах, потом извинился и сделал шаг в сторону. Он прошел вперед, открыл дверь своим ключом, и я поспешил войти вслед за ним.

В комнате имелось четыре одинаковых стола со стулом около каждого, компьютером и принтером. Я сел подальше от вошедшего передо мной мужчины, нажал на пробел на клавиатуре компьютера, и на экране вместо заставки появились иконки. Пока все шло хорошо. Я принялся изучать иконки, но без особого результата, зато понял, что, если навести на них курсор мышки, как будто ты раздумываешь или сомневаешься, что делать дальше, рядом с ними появляется надпись. Таким способом мне удалось обнаружить иконку Интернета, и я дважды щелкнул по ней мышкой. Жесткий диск зажужжал, и открылся браузер. Гораздо быстрее, чем в прошлый раз, когда я пользовался компьютером. Может, технологии действительно не стоят на месте. На домашней странице я увидел прямой выход в «Гугл», еще раз щелкнул мышкой, и тут же открылась поисковая страница. Снова очень быстро. Я напечатал в окошке запросов «армейские директивы» и нажал кнопку ввода. В следующую секунду на странице появилось огромное количество вариантов ответа.