Скотт Сиглер - Инфицированные

Уняв зуд, Перри подумал, что, наверное, подхватил сыпь, а может, просто кожа зимой слишком сильно сохнет. Он вытащил коробку «поп-тартсов» и извлек серебристый пакетик. Цифровое табло микроволновки показывало 8.36. Запихнув вишневый «поп-тартс» в рот, Перри шагнул к компьютерному столу и принялся укладывать бумаги в потрепанный, местами заклеенный скотчем портфель. На выходных он хотел выполнить кое-какую работу, но в субботу играли «Вожди» и «Рейдеры», а все воскресенье он провел перед экраном телевизора, наблюдая за различными соревнованиями на спортивном канале. Вечер завершился походом в бар, где Перри не без удовольствия посмотрел, как надрали задницу «Львам» [6].

Застегнув портфель, Перри набросил плащ, схватил ключи и вышел из квартиры. Миновав три лестничных пролета, вышел из здания и окунулся в пронизывающий декабрьский холод. Ощущение было такое, словно в лицо и руки вонзились тысячи маленьких булавочек.

Затолкав в рот второй «поп-тартс», Перри направился к своему двенадцатилетнему, изрядно тронутому ржавчиной «Форду», молясь всем богам подержанных авто, чтобы сегодня его старушка обязательно завелась и не доставила особых проблем.

Свою машину Перри никогда не запирал – кому она нужна? Усевшись, он захлопнул дверцу. Покрытые инеем стекла с трудом пропускали свет утреннего солнца.

– Ну, давай, сестричка, – пробормотал Перри, затаив дыхание, и издал победное ворчание, когда «старушка», слегка «прокашлявшись», завелась-таки с первой попытки.

Перри схватил щетку для очистки льда и вышел из машины, но тут нестерпимо зачесалась правая ягодица. Он машинально схватился за беспокойное место и принялся растирать его и скрести ногтями. Дернувшись, не удержал равновесия и растянулся на парковке. Джинсы пропитались влагой от мокрого снега.

– Да уж, – проговорил Перри, тяжело вставая и отряхиваясь. – Сегодня определенно понедельник.

Оболочки увеличивались в размерах и становились прочнее. Они были все еще слишком маленькими, чтобы различить их невооруженным глазом, но с течением времени могли заметно вырасти. Те же крохотные клеточные устройства, построившие защитные оболочки, использовали доступный материал, чтобы начать создавать то, что находилось под оболочками, – каркас, предназначенный для нового, более крупного организма.

Растущего организма.

Саженцы строили свою третью и окончательную свободно перемещающуюся микроструктуру. Если сначала возникали «считыватели» ДНК-отпечатков, потом «строители» оболочек-раковин и каркаса, то теперь настала очередь «пастухов».

«Пастухи» размывались в теле организма-носителя в поисках очень специфичной разновидности клеток – стволовых. ДНК-снимки показывали, что именно стволовые клетки необходимы саженцам. «Пастухи» отыскивали стволовые клетки, отрезали их и тащили за собой назад, к строящемуся каркасу. Сначала «пастухи» закрепляли стволовые клетки на каркасе при помощи простых химических связей, затем в дело вступали шарики-«считыватели».

Пилообразные челюсти врезались в стволовую клетку, но на сей раз действовали более нежно. Микрофиламенты с нанометрической точностью проникали в ДНК стволовых клеток. Проникали и начинали производить перемены.

Потому что «считыватели» явились сюда не только для того, чтобы считывать…

Они также были предназначены для записи .

Стволовые клетки не обладают сознанием. Они понятия не имели о том, что их только что поработили. Они делали то, чем всегда занимались: выращивали новые клетки. Производимые ими новые сегменты лишь слегка отличались от тех, которые должны были быть сформированы изначально. Новые клетки распространялись по растущему каркасу, образуя мышцы и другие, более специфичные ткани.

То, что являлось в виде микроскопического семени, атаковало организм носителя и, используя встроенные биологические процессы, создавало нечто чуждое этому организму, причем способом, еще более скрытым и непонятным, чем способ формирования вируса.

У саженцев не было концепции времени, но миссия их завершалась за несколько коротких дней.

Перри вошел в офис «Америкэн компьютер солюшнз» минут за шесть-семь до девяти. Не спеша направился по коридору к своей кабинке, по ходу здороваясь с коллегами. Опустившись в кресло, он бросил портфель на серую крышку стола и включил компьютер. Тот издал тонкий звук, словно обрадовавшись, что выходит из состояния вынужденного покоя, и приступил к циклам прогрева и процедуре проверки оперативной памяти. Перри бросил взгляд на настенные часы, которые висели достаточно высоко, чтобы каждый мог увидеть их из своей кабинки. 8.55. То есть, когда стукнет 9.00, он уже будет вовсю погружен в работу.

– Хочу тебя кое о чем попросить, – проговорил женский голос за его спиной.

Перри не удосужился повернуться, открыл портфель и вытащил пачку беспорядочно сложенных бумаг.

– Сегодня никак, работы по горло, босс, – ответил он, слегка улыбнувшись своей ежедневной шутке. – Может, в следующий раз?

– Позвонил Самир Кансил из «Пуллмана», – продолжала женщина. – У них там опять проблемы с сетью. Позвони им, пожалуйста.

– Хорошо, мэм.

Сэнди Родригес покинула кабинку Перри и ушла к себе. Бо́льшая часть персонала, отвечающего за работу с клиентами, опаздывала на несколько минут, но Перри всегда приходил вовремя. Сэнди редко обращала внимание на время прихода. Все знали, что ей по большому счету все равно, если люди немного опаздывали. Главное, чтобы они не злоупотребляли такой поблажкой и справлялись с работой. Перри, тем не менее, всегда приходил вовремя.

Именно Сэнди дала ему тот единственный шанс, когда Перри сидел без работы и у него не было поручителей, чтобы надеяться на положительный результат при собеседовании. После того, что произошло на прежнем рабочем месте, Перри был уверен, что никто и никогда не согласится принять его. Но сосед по общежитию в колледже Билл Миллер замолвил за него словечко в «АКС», и Сэнди согласилась.

Когда его кандидатуру одобрили, Перри поклялся себе, что никогда не подведет начальницу. В частности, будет своевременно приходить на работу. Как любил повторять его отец, тяжелый труд ничем не заменишь. Перри отбросил неожиданную и неприятную мысль об отце: не хотелось начинать день в плохом настроении.

Двадцать пять минут спустя в соседнюю кабинку проскользнул его приятель Билл Миллер. Он, как обычно, опоздал – и, тоже как обычно, ему на это было наплевать.

– Доброе утро, неженка, – пропел Билл своим тягучим монотонным голосом. – Сладко ли спалось?

– Знаешь, Билл, я давно вышел из детского возраста. Хочу верить, что и тебе удастся когда-нибудь повзрослеть. Я вчера вон сколько на грудь принял, а на работе вовремя.