Кристофер Сэнсом - Мертвая земля

– Я, кстати, и сам не прочь прогуляться до нужника. Да и поесть не помешало бы. У них здесь подают какую-нибудь еду?

– Да, вполне приличную похлебку.

– Надо будет заказать.

Я встал, хотя спине моей этого явно не хотелось, и двинулся в дальний конец сада, к деревянному сарайчику, над входом в который горел фонарь.

– Николас! – окликнул я, подойдя поближе. – Ты здесь?

Ответа не последовало. Я рывком распахнул дверь и тут же подался назад. Николас лежал ничком на загаженном полу, у самой выгребной ямы, над которой была перекинута укрепленная на двух кирпичах перекладина. Я схватил фонарь и осветил молодого человека. На разбитом затылке темнела кровь. Опустившись на корточки, я нащупал пульс на его шее, – к счастью, под пальцами ощущалось слабое биение. К спине Николаса была приколота какая-то записка. В свете фонаря я разобрал надпись, выведенную корявыми буквами: «СМЕРТЬ ДЖЕНТЛЬМЕНАМ».

Николас застонал и пошевелился. Я помог ему сесть и заорал во всю глотку, призывая на помощь Барака. Через несколько минут тот примчался в сопровождении нескольких посетителей таверны. К этому времени Николас, к великому моему облегчению, пришел в себя и затряс головой.

– Что произошло? – спросил я.

– Не знаю. Стоило мне сюда войти, как кто-то огрел меня по затылку. – Рука его потянулась к кошельку. – Деньги на месте, – с удивлением пробормотал он.

Джек, наклонившись, внимательно осмотрел голову пострадавшего.

– Рана неглубокая, – сообщил он. – Много крови, но никакого серьезного вреда. Судя по всему, ни убивать, ни грабить тебя они не собирались. Унизить джентльмена – вот их единственная цель. Ты никого не видел?

– Нет. Но мне кажется, их было несколько.

– Наверняка работа тех чертовых лодочников.

– Думаю, ты прав, – кивнул я. – Они хотели отомстить.

– За что? – сердито буркнул Николас. – Они первыми начали к нам цепляться.

– Возможно, за то, что ты назвал их невежами, – предположил Барак. – То есть подчеркнул их принадлежность к низшему классу. Такого рода оскорбления здесь не сходят с рук.

– Они оскорбили нас еще хуже, и без всякой на то причины, – напомнил я. – Давайте выйдем уже из этого вонючего сарая.

Под огнем множества любопытных взглядов мы помогли Николасу выйти на свежий воздух и усадили его на скамью. Он несколько раз моргнул и снова затряс головой.

– У него здорово кружится башка, – захохотал кто-то из зрителей.

– И вся его красивая одежда теперь в дерьме.

Надо признать, наблюдение было верным; от одежды бедняги Николаса исходила жуткая вонь. К нам подошел запыхавшийся хозяин таверны.

– Что здесь произошло? – спросил он, обращаясь к Бараку, своему постояльцу.

– На моего друга напали, когда ему приспичило заглянуть в нужник.

– Его ограбили?

– Нет, только ударили по голове.

Я протянул трактирщику записку, пришпиленную к спине Овертона:

– Вот что они оставили. За соседним столом сидели какие-то лодочники, все время пытавшиеся завязать ссору. Думаю, это они напали на моего помощника.

– Он сам сказал, что никого не видел, – раздался чей-то злобный голос. – Или джентльменам можно возводить на простых людей напраслину?

– И зачем они только вообще к нам приперлись, спрашивается? – подхватил кто-то еще. – Сидели бы в своем Лондоне.

По небольшой толпе прошел одобрительный ропот. Хозяин таверны отвел нас в сторону и произнес, понизив голос:

– Среди наших завсегдатаев много лодочников и рыбаков. Я очень сожалею о случившемся, сэр, но умоляю вас: не разбрасывайтесь здесь подобными обвинениями. Иначе нам не миновать крупных неприятностей. Сообщите обо всем констеблю, если считаете нужным. Но я очень сомневаюсь, что от этого будет хоть какой-то толк. Ведь нападение произошло без свидетелей.

Догадавшись, что оскорбившие нас рыбаки являются постоянными клиентами заведения, я метнул в собеседника суровый взгляд. Однако Барак, оглядев толпу, сказал мне почти шепотом:

– Думаю, вам с Николасом стоит побыстрее унести отсюда ноги.

– А ты?

– За меня не волнуйтесь. Меня можно принять за джентльмена, лишь когда я нахожусь в вашем блистательном обществе.

Трактирщик едва сдержал вздох облегчения.

– Я пошлю двух мальчишек с фонарями проводить вас до самого дома, – пообещал он. – Где вы остановились?

– В «Девичьей голове».

Хозяин таверны обернулся к зевакам:

– Ничего особенного не произошло. Все живы и здоровы. Возвращайтесь к своей выпивке, парни.

Зрители, поняв, что представление окончено, поплелись к своим столам.

– Ты можешь идти? – обратился я к Николасу.

– А что мне остается делать? – пожал он плечами. – Господи Исусе, мне нужно вымыться как можно скорее.

Глянув на людей, сидевших за столами, я получил в ответ несколько недоброжелательных взглядов. Тут, к моей радости, появился трактирщик в сопровождении двух дюжих юнцов, державших в руках факелы.

Вернувшись в «Девичью голову», мы объяснили плачевный вид Николаса тем, что в темноте он якобы наступил на кучу дерьма, поскользнулся и упал. Хорошенько вымывшись и переодевшись, Овертон почувствовал себя лучше, хотя и оставался бледным как полотно. Николас настаивал на том, что завтра утром будет сопровождать меня и Тоби. Припомнив поговорку «Утро вечера мудренее», я отправил его спать. Когда Николас ушел, я извлек из кармана записку. Один из четверых лодочников – я не сомневался, что нападение совершили именно они, – был обучен грамоте. Никогда прежде я не сталкивался с подобной ненавистью к джентльменам – ненавистью, толкавшей людей на самые рискованные поступки. Оказавшись в своей комнате, я первым делом тщательно запер дверь.

Назавтра я проснулся рано. Не было еще и шести утра, а мы с Николасом уже сидели за завтраком. Я с облегчением заметил, что к нему вернулся прежний румянец. Огромный синяк на затылке был скрыт под шляпой. Вчера, прежде чем лечь спать, я снова проделал упражнения, рекомендованные Гаем, и теперь спина беспокоила меня гораздо меньше. Садиться в седло, впрочем, у меня не было ни малейшего желания, но я чувствовал, что смогу обойтись без палки. Едва колокола собора прозвонили шесть, как в дверях появился пунктуальный Тоби Локвуд.

– Да ниспошлет вам Господь доброго утра, – произнес он, кланяясь нам обоим.

– И вам тоже, Тоби. Как поживают ваши родители?

– Матушка чувствует себя немного лучше. А отец очень озабочен видами на урожай.

Я выглянул в окно, на залитую солнцем улицу:

– К счастью, ненастная погода, похоже, закончилась.

– Да. Даже в такую рань уже жарко. День, судя по всему, будет знойный.

– И к тому же трудный. Я намерен сегодня повидаться с Джоном Болейном, с коронером и с родителями Эдит Болейн – конечно, если они нас примут.