Артур Конан Дойл - Все расследования Шерлока Холмса

Да только солдата из меня не вышло. Едва я научился ходить строевым шагом и управляться с ружьем, как черт меня дернул сходить искупаться в Ганге. Мне повезло, что мой сержант Джон Холдер оказался в ту минуту рядом – он считался у нас одним из лучших пловцов. Как только мы с ним отплыли от берега, на меня напал крокодил. Он отхватил мне правую ногу по самое колено, да так ровно, что иной хирург позавидовал бы. От боли и потери крови я лишился чувств и наверняка бы пошел на дно, если бы Холдер не поймал меня и не оттащил к берегу. После этого я пять месяцев провалялся в госпитале, и, когда наконец смог выйти оттуда с этой деревяшкой, выяснилось, что меня по инвалидности уволили из армии и ни к какому делу я теперь не пригоден.

Вы, конечно, понимаете, что творилось у меня в душе. Мне еще не было двадцати, а я уже превратился в никому не нужного калеку. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Человеку по фамилии Эйблуайт, хозяину плантаций индиго, нужен был надсмотрщик для его кули. Оказалось, что плантатор этот дружит с нашим полковником, который после происшествия в Ганге с участием отнесся к моей судьбе. Короче говоря, полковник посоветовал своему другу взять меня, и поскольку почти все время нужно было проводить верхом на лошади, мое увечье не могло мне помешать. Своей культей я мог крепко держаться за седло. Мне нужно было объезжать плантацию, следить за работающими людьми и сообщать начальству о лентяях. Платили мне хорошо, я обзавелся собственным домиком и начал уже подумывать о том, чтобы остаток дней своих провести там, на плантации. Мистер Эйблуайт был человеком добрым, он частенько заглядывал в мою маленькую лачугу, чтобы выкурить со мной трубку. Понимаете, там, в Индии, между белыми людьми совсем другие отношения, намного душевнее, чем здесь, на родине.

Но и тут счастье мое было недолгим. В Индии началось восстание сипаев. Только что все было тихо и мирно, ни дать ни взять какой-нибудь Суррей или Кент, и вдруг вся страна превратилась в ад кромешный, двести тысяч темнокожих дьяволов словно с цепи сорвались. Но я не сомневаюсь, джентльмены, что вы и так это все знаете… Намного лучше меня, потому что по части чтения я не большой мастак. Мне известно только то, что я видел своими собственными глазами. Наша плантация находилась недалеко от города Муттра у границы Северо-западных провинций. Каждую ночь на небе горело зарево от пылающих бунгало, каждый день через нашу усадьбу шли европейцы, небольшими группами или семьями, с женами и детьми. Направлялись они в Агру, где стояли наши войска. Мистер Эйблуайт был человеком упрямым. Он вбил себе в голову, что все, что творится, не так серьезно и скоро закончится так же внезапно, как и началось. Пока страна пылала в огне, он преспокойно сидел у себя на веранде, потягивал виски и курил сигары. Я и Доусон с женой, которые занимались счетами и управляли работой на плантации, конечно, остались с ним.

Но вот однажды грянул гром. Я тогда ездил на отдаленную плантацию, поэтому возвращался домой поздно. На дне пересохшего ручья я заметил какую-то бесформенную кучу. Мне стало интересно, что это, и я подъехал поближе. Сердце похолодело у меня в груди, когда я вдруг понял, что это жена Доусона, изрубленная на куски. Шакалы и дикие собаки уже успели приложиться к ее останкам. Чуть дальше по дороге я нашел и самого Доусона. Он лежал мертвый, уткнувшись лицом в землю, с пустым револьвером в руке, а рядом валялись четверо сипаев. Я остановил лошадь и стал думать, что теперь делать, но тут заметил густой дым, поднимающийся над бунгало Эйблуайта, и языки пламени, которые начали пробиваться через крышу. Мне стало понятно, что своему хозяину я уже ничем помочь не могу и только сам лишусь жизни, если сунусь туда. С того места, где я стоял, мне хорошо были видны сотни черных демонов в красных одеждах, которые как бешеные плясали и вопили вокруг полыхающего дома. Кто-то из них заметил меня, и тут же рядом со мной просвистело несколько пуль. Тогда я повернул лошадь, что было духу поскакал через рисовое поле и поздно ночью был уже в Агре.

Но, как оказалось, и там было небезопасно. Вся страна превратилась в гудящий пчелиный улей. Выживали только те англичане, которые собирались в группы и могли с оружием в руках защитить свою территорию, остальные превратились в беспомощных беженцев. Восставших были миллионы, а нас сотни, и самое ужасное то, что против нас воевали наши же наемники, пехота, конница, артиллерия, которых мы же сами обучили и которым дали в руки оружие. Они даже трубили в горны наши военные сигналы. В Агре укрылся Третий бенгальский стрелковый полк, немного сикхов, два конных отряда и артиллерийская батарея. Из служащих и торговцев был сформирован отряд добровольцев, в него записался и я со своей деревянной ногой. В начале июля мы выступили к Шахганджу и стали теснить повстанцев, но у нас закончился порох, поэтому пришлось возвращаться в Агру. Со всех сторон к нам приходили самые тревожные вести… Да это и неудивительно, потому что если вы посмотрите на карту, то увидите, что мы находились в самом сердце восстания. До Лакхнау больше сотни миль на восток, до Канпура почти столько же на юг. Вокруг нас была смерть, пытки и насилие.

Агра – большой город, наполненный разного рода индусами-фанатиками и безумными идолопоклонниками, наши люди легко могли затеряться на его узких петляющих улочках. Поэтому наш командир приказал перейти через реку и занять старую агрскую крепость. Не знаю, слышал или читал кто-нибудь из вас, джентльмены, об этой крепости. Это очень необычное место… самое необычное из тех, где мне приходилось бывать, а уж я, можете мне поверить, повидал на своем веку всякого. Во-первых, эта крепость просто огромна. Думаю, ее площадь – несколько акров. Она как бы разбита на две части, старую и новую. Наш гарнизон, вместе с женщинами, детьми, продуктами и всем остальным разместился в новой части, однако и после этого там еще оставалось полно свободного места. Но новая часть – ничто по сравнению с размерами старой части. Однако туда никто не ходил, и жили там одни скорпионы да сороконожки. В старой части было множество огромных заброшенных залов и целый лабиринт длинных извилистых коридоров и галерей, в которых можно запросто заблудиться. Поэтому редко кто отваживался сунуть туда нос, хотя время от времени те, кому было интересно, собирались в группки и ходили там с факелами в руках.

Фасад старого форта омывает река, поэтому с той стороны мы были защищены, но на остальных стенах было много дверей, и их тоже нужно было охранять, как и, разумеется, двери старого форта, в котором располагался наш отряд. Но нас оказалось слишком мало, людей хватало только на то, чтобы дежурить по углам и управляться с пушками. Поэтому приставить надежный караул к каждой из бесчисленных дверей не было никакой возможности. Вместо этого мы организовали хорошо охраняемый форт в центре крепости, а к каждому входу поставили всего по одному белому с двумя-тремя помощниками из туземцев. Я в определенные часы должен был охранять небольшую отдаленную от остальных дверь в юго-западной стене. Мне выделили двух сикхов-пехотинцев и велели, если что-нибудь произойдет, тут же стрелять из винтовки, тогда ко мне на помощь из центрального блока сразу будет послан отряд. Но от главных сил до нашего поста было шагов двести, и чтобы добраться до нас, подмоге нужно было пройти по целому лабиринту переходов и коридоров, поэтому я очень сомневался, что, если на нас на самом деле нападут, они подоспеют вовремя.