Вадим Россик - Нотариус из Квакенбурга. Книга первая

Меня зовут Мельхиор Ян Лукас. Правда я не люблю имя Мельхиор, потому что у людей оно, как правило, ассоциируется со столовыми приборами. Всякими там ложками и вилками. Поэтому я обычно говорю, что меня зовут Ян Лукас. Так проще и демократичнее. Хотя я происхожу из знатного сословия и имею, в отличие от простых гведов, право на два имени. Однако моему шефу месьеру Мартиниусу почему-то нравиться называть меня именно Мельхиором, а я стесняюсь ему сказать, что мне это не по вкусу. Но я, кажется, забежал вперёд. Попробую, всё-таки, рассказать эту историю по порядку.

Родители дали мне первое имя в честь моего деда Мельхиора Теофила Лукаса, который при короле Себастьяне Втором дослужился до генеральского чина, командовал бригадой лёгкой кавалерии и геройски пал в битве при Портобелло. Мой отец Ян Мельхиор, продолжая семейную традицию, служил в уланском полку и после окончания Большой Северной войны вышел в отставку в чине ротмистра. Уже в зрелом возрасте он женился на Камелии Левант, дочери Хенрика Леванта, адвоката из Квакенбурга. Вскоре после моего рождения отец умер, так как его здоровье было подорвано ранами и лишениями военного времени. Моя матушка оставшаяся к тому времени совсем одна на белом свете, купила небольшую квартиру на Кронской улице в Квакенбурге, в которой я и вырос.

Мама приходила в ужас от одной только мысли, что её сын тоже будет военным, как и муж. Поэтому она приложила все силы, чтобы воспитать во мне отвращение к армии и военной службе. Надо признать, что это ей удалось только отчасти. Хотя в детстве мне не разрешалось играть с игрушечными пистолетами и ружьями и у меня никогда не было оловянных солдатиков, как и всех мальчишек, меня тянуло посмотреть на высоченных гвардейских гренадеров, стоящих в карауле у Королевского дворца. Часто после уроков мы с ребятами играли в войну в Городском парке. Пару раз мне удалось увидеть и ежегодный парад Гвардейского корпуса в день рождения нашего короля. Всё же, несмотря на всё это, когда я повзрослел, у меня не появилось ни малейшего желания определиться на военную службу.

Когда мне исполнилось семнадцать лет, уступая матушкиным мольбам, я поступил в университет на юридический факультет. Через три года моя бедная мама скоропостижно умерла от воспаления лёгких. Мне пришлось бросить учёбу, так как денег, оставшихся после мамы, оказалось совсем немного, и нужно было решать: как жить дальше. Необходимо было найти какую-то работу, чтобы обеспечить своё существование.

Сначала я попытался найти место в одной из крупных юридических контор, вывески которых так часто бросаются в глаза на Гранд-бульваре в центре города. Через неделю напрасных хождений, я понял, что у бедного недоучившегося студента нет ни одного шанса устроиться в солидную фирму. Везде меня встречали вежливые клерки, которые, быстро справившись у хозяина о наличии вакансий, провожали меня к выходу. Пришлось расстаться с мечтой о Гранд-бульваре и хорошем заработке. На последние деньги я покупал квакенбуржские газеты и тщательно изучал страницы с объявлениями о трудоустройстве. К сожалению, ничего подходящего для меня не было. Деньги таяли как снег под солнцем. Я уже совсем отчаялся и стал подумывать о том, чтобы всё-таки поступить на военную службу.

Однажды, читая колонку объявлений в «Гведском курьере», я обратил внимание на странное объявление. Оно было очень лаконичным и конкретным: «Требуется гений». Терять мне было нечего, деньги почти кончились и хотя я, конечно, не считал себя гением, всё же решил попытать счастья.

Не откладывая в долгий ящик принятое решение, уже на следующее утро, я отправился по указанному в объявлении адресу: Зелёная улица, дом пятьдесят пять. Миновав огромное квадратное здание Биржи, я свернул за угол на Зелёную улицу. Домом под номером пятьдесят пять оказался уютный двухэтажный кирпичный особняк весь поросший вьюном, из чащи которого выглядывали узкие окна с частым переплётом. Перед домом, как это обычно принято в Квакенбурге, находился маленький цветочный газон, через который от улицы к дверям вела дорожка, выложенная серой узорной плиткой. Пройдя по дорожке к дому, я увидел на дверях красный почтовый ящик с эмблемой королевской почты и начищенную металлическую табличку. На табличке было написано «Доктор Мартиниус. Нотариальные услуги». Затаив дыхание, я постучал в дверь. Дверь мне открыла пожилая женщина в белом фартуке и чепце. Связка ключей на её пояске сообщала всему миру о том, что женщина занимает важный пост домоправительницы. Ласково улыбаясь, она спросила меня:

– Что вы хотите, молодой месьер?

– Доброе утро, – вежливо поздоровался я с ней. – Я прочитал объявление в «Гведском курьере» и решил предложить свои услуги.

– А, так вы гений? – всё так же улыбаясь, сказала женщина. – Проходите, проходите. Доктор Мартиниус вас давно ждёт.

Женщина проводила меня на второй этаж, где, войдя в одну из дверей, мы оказались в большом кабинете.

– Располагайтесь здесь поудобнее, молодой месьер, – домоправительница указала мне на одно из нескольких кожаных кресел, стоящих возле письменного стола. – Пожалуйста, немного подождите. Доктор Мартиниус сейчас придет.

Ещё раз улыбнувшись на прощание, она вышла. Я остался один, уселся в кресло и осмотрелся вокруг. Кабинет производил солидное впечатление. Казалось, что здесь работает великан. Высокий потолок, высокие стрельчатые окна, полузакрытые плотными шторами, стены отделаны дубовыми панелями, на которых в рамках под стеклом висели какие-то грамоты и дипломы, пол покрыт толстым цветным ковром. Огромный резной стол, у которого я сидел, уставлен различными принадлежностями для письма. Тяжёлые книжные шкафы тёмного дерева, стоящие вдоль стен и картины, украшающие простенки между окнами, создавали впечатление достатка и надёжности.

За дверью послышались быстрые мелкие шажки, и в кабинет вбежал маленький человечек в чёрном сюртучке. Человечек был худ, сутул и совершенно лыс.

– Приветствую, приветствую вас, юноша! – с энтузиазмом пропищал он, помахав мне рукой в знак приветствия.

Прежде чем я успел что-нибудь сказать в ответ, человечек пробежал мимо меня и устроился за письменным столом.

– Меня зовут доктор Мартиниус, Бенедикт Мартиниус. А как ваше имя, позвольте узнать?

– Мельхиор Ян Лукас, месьер доктор, – пробормотал я, слегка ошарашенный необычной внешностью и энергией хозяина кабинета. – Я пришёл по объявлению, поданному вами в газету.

– Ах, месьер Лукас, это прекрасно, что вы откликнулись, но мне требуется гений. Я же ясно указал в объявлении, что ищу гения. Вы соответствуете моему требованию?