Дэниел Киз - Разоблачение Клаудии

При этом никто не упомянул очевидный факт – что Джонс и Филдс были убиты в тот самый момент, когда Клаудия находилась в тюрьме.

Когда Клаудию после заседания вновь вернули в тюрьму и Донна Заг провела ее в камеру, та легла на койку и горько заплакала.

– Ну же, девочка, взбодрись. Все не так уж и плохо. А ну-ка взгляни еще разок на мою руку, – попросила ее надзирательница. – Я сказала своим дочкам, что скоро стану бабушкой – мол, мне так предсказали. Но они обе нервничают, ты ведь предупредила, что кому-то из них в родах придется несладко.

Клаудия изумленно вытаращила глаза.

– Что-что?

– Погадай мне по ладони, девочка моя. Я хочу, чтобы ты еще разок предсказала будущее.

Клаудия покачала головой.

– Я не хочу больше этого делать.

– Почему? Клаудия, ты же отличная гадалка!

– Потому что я слышала, что мой психиатр сказал на суде. Он сказал, что я создаю фантазии… Как паук плету паутину. И теперь я знаю, что все это, – она обвела широким жестом камеру, – не съемочная площадка. А это, – она потрогала повязку на ноге, – не несчастный случай во время съемок. – Клаудия подняла на надзирательницу глаза, полные слез. – Он сказал, что временами я все-таки возвращаюсь в реальность. Видимо, сейчас тот самый случай.

– Клаудия, я тебе могу чем-то помочь?

– Господь оставил меня… Вот и вы все оставьте меня в покое!

Заг ушла, а Клаудия съежилась на койке, закрыв глаза и пытаясь понять, что происходит. Если она не снимается в кино, то значит, ее и впрямь обвиняют в убийстве? Она слышала, что прокурор говорил о смертной казни. Ее хотят усадить на электрический стул!

Что-то заскрежетало рядом, и возле камеры появились двое рабочих – те волокли лестницу, чтобы заменить одну из длинных флуоресцентных ламп. Парни громко болтали о том, как им не терпится поскорей закончить работу и пойти на ужин. Клаудия вдруг поняла, что они заслонили собой камеры, и надзиратели не видят ее на экране.

А значит, она может незаметно покончить с собой.

Унитаз! В нем есть вода.

Она упала на колени. Пострадавшая нога болела так сильно, что пришлось ползти. Клаудия добралась до унитаза и уставилась в его нутро. Опустила в воду руку – холодная и чистая. Надо спешить, пока никто не пришел.

– Господи, прости меня! Я знаю, что там, рядом с тобой, меня ждет лучшая участь.

Набрав в грудь воздуха, она окунула лицо в воду, выдохнула – и снова вдохнула.

Вода потекла в ноздри, и Клаудия невольно отшатнулась. Через силу снова опустила голову, но тут ее начало тошнить… На громкие хрипы и бульканье прибежали охранники.

Девушку забрали в лазарет. Когда убедились, что с нею все в порядке, снова поместили в камеру под строгий надзор.

Клаудия заплакала. Она надеялась умереть по своей воле, а не на электрическом стуле. Боже, только не на электрическом стуле! Она не хотела, чтобы ей сбрили роскошные длинные волосы, связали ремнями и пропустили сквозь нее мощный разряд тока.

Всю свою жизнь Клаудия выступала против смертной казни и теперь понимала, насколько была права.

Шестого мая тысяча девятьсот семьдесят восьмого года субботний выпуск «Ситизен джорнал» дал душегубам, лишившим жизни уже пятерых человек, прозвище:

УБИЙЦЫ С 22 КАЛИБРОМ

На первой полосе опубликовали разом две статьи, посвященные расследованию.

В первой цитировались слова шерифа округа Франклин Гарри Беркемера: «По всей видимости, в нашем районе появился сумасшедший, помешанный на оружии. Боюсь, нас ждет еще несколько смертей». Беркемер признал, что детективы всех трех округов, где произошли убийства (Франклин, Фэрфилд и Ликинг), не нашли пока никаких улик и не получили ни единой зацепки от информаторов. «Полная тишина, – сказал он. – На улицах об этом молчат…»

Во второй статье говорилось о Клаудии: «КЛЮЧ К РАЗГАДКЕ ТАЙНЫ ПЯТИ СМЕРТЕЙ?»

Подсказки по делу о пяти жестоких убийствах вполне могут найтись в спутанном сознании Клаудии Элейн Яско.

Хоть она ошибочно указала следователям на двоих подозреваемых (Новатни и Политиса), якобы причастных к безжалостной стрельбе в доме Роберта «Микки» Маккана, детективы по-прежнему уверены, что сама эта женщина все-таки побывала на месте преступления.

«Странно, что она так много знает про убийство Маккана, – сказал Беркемер. – Она рассказывает что-то, ты уверен, что она лжет, а потом глядишь на фотографии с места преступления и понимаешь, что описано все в точности, как там было»…

«Она – та еще загадка», – признал шериф Беркемер.

Некоторые официальные источники сообщили журналистам, что, несмотря на обстоятельства, Клаудию намерены держать в тюрьме и судить за убийство при отягчающих обстоятельствах. Другой источник отметил, что поскольку ее осведомленность о преступлениях стала предметом всеобщего достояния, а убийцы до сих пор на свободе, освободить сейчас Клаудию под залог – все равно что вынести ей смертный приговор.

В пятницу двенадцатого мая Лью Дай подал ходатайство об освобождении Клаудии под залог. Поскольку ее потенциальные сообщники, Новатни и Политис, давно были выпущены под подписку о невыезде, казалось несправедливым, что она одна до сих пор томится в тюремных застенках. Судья Пол У. Мартин отложил рассмотрение ходатайства до того момента, пока он не вынесет решение по предыдущему вопросу – об отмене признательных показаний Клаудии.

Дай также просил, чтобы Клаудии предоставили возможность пройти проверку на полиграфе при условии, что его показания вне зависимости от результата будут использованы в суде. Политис и Новатни уже прошли такую проверку, а значит, и Клаудия должна находиться в равных с ними условиях.

Прокурор О’Грейди выступил против, и, к удивлению Дая, судья Мартин просьбу отклонил.

После Лью Дай, крайне разочарованный, встретился с репортерами и озвучил «заявление об алиби», которое намеревался предоставить суду.

– Клаудия находилась в окружении свидетелей с того самого момента, как покинула место работы, – зачитал он заранее подготовленный текст. – В тот вечер, одиннадцатого февраля, она работала в клубе «Картинная галерея» до половины третьего ночи, затем в компании двоих друзей, мужчины и женщины, отправилась в блинную «Вестерн панкейк хаус», чтобы перекусить. После завтрака друзья проводили ее до дома, где она жила с Робертом Новатни.

В следующую пятницу, девятнадцатого мая, судья Мартин отклонил ходатайство Дая о признании показаний недействительными и отказался выпустить Клаудию под залог. По мнению судьи, ей сообщили обо всех ее правах, и она «добровольно и сознательно» от них отказалась.