Милана Бамур - 23:59

*

После душа Майк спустился на кухню и стал готовить завтрак. Намазывая масло на хлеб, он пытался сосредоточиться на предстоящих занятиях, но мысли его упорно возвращались к детству. Бутерброды с ветчиной и сыром были первым блюдом, которое он научился готовить самостоятельно. Ему было тогда семь лет.

После смерти бабушки, родители Майка неохотно взяли сына к себе. Мать просто не умела любить и не желала заботиться о ребенке. «Ты уже большой мальчик – сам приготовь себе завтрак». Он ограничивался чашкой чая с утра. Он всегда был голоден. По вечерам он питался консервами. «Ты что, съел целую банку сардин?» – мать неодобрительно качала головой. Майк чувствовал себя прожорливым чудовищем, и свой подростковый аппетит воспринимал как проклятие. «Ты уже взрослый и можешь сам позаботиться о своей одежде». Пуговицы на его рубашках и куртках были всегда оторваны. Он ходил в мятой одежде.

Отец Майка, французский эмигрант, был невротиком и ипохондриком. Самая частая фраза, которую он слышал от отца в детстве: «Ты меня в могилу сведешь». Когда Майку исполнилось 15 лет, отец сделал худшее, что может сделать родитель со своим ребенком. Он умер. Накануне вечером, отец, как всегда, устроил сыну скандал, топал ногами, рвал на себе волосы, а утром он умер. Сердце.

*

– Каждый контакт оставляет след, – говорил профессор Ходжкинсон, незаметно поправляя свои и без того безупречные манжеты, – так обычно формулируют знаменитый принцип Локара…

Мысли Майка, между тем, все время возвращались к убитым девушкам. Строго говоря, Майк не знал, была ли убита Грейс, она просто исчезла. Что связывало их? Одна связующая ниточка была налицо – обе девушки учились в университете. В университете должны быть архивы с данными всех студентов, но как проникнуть в эти архивы?

Майк старательно записывал даты под диктовку преподавателя:

1806 год. Во время расследования случая отравления немецкий химик Валентин Росс изобрел метод определения мышьяка в желудке жертвы.

1836 год. Джеймс Марш, английский химик, впервые использовал химический анализ для определения мышьяка в качестве свидетельства на суде.

1854 год. Первое использование фотографий в качестве идентификации преступника в Сан Франциско.

1880 год. Великое открытие для криминалистики: Генри Фолдс и Уильям Джеймс Хершелл обнаружили уникальность отпечатков пальцев. Френсис Галтон адаптировал это открытие для использования в суде.

1887 год. Артур Конан Дойль опубликовал первый рассказ о Шерлоке Холмсе…

*

Биологию и биохимию на первом курсе читал Сэмюэл Брукс, один из самых молодых преподавателей в университете. Он смущался, когда начинал говорить, запинался и обводил аудиторию тревожным взглядом, употреблял к месту и не к месту научные термины, словно стремясь доказать, что он – настоящий ученый и говорил с жаром, свидетельствовавшим о том, что его предмет еще не успел ему надоесть.

– Но биология не только двигает вперед медицину. Для вас особенно важно, что важнейшие современные открытия в биологии и биохимии находят применение в криминалистике.

Майк подавил зевок. Он снова не выспался и нуждался еще в одной чашке крепкого кофе.

– В дальнейшем мы посвятим множество часов изучению ДНК. Открытие ДНК стало одним из фундаментальных основ, на котором стоит все здание криминалистической науки. Только подумайте, как это важно, доказать, что конкретный человек был на месте преступления! И теперь мы можем сделать это. Мы можем сделать это с помощью только одной капли крови, одной капли слюны или спермы, оставленной на месте преступления. Это фантастично! Это удивительно! И еще более удивительно, что та же техника, которая помогает осудить и посадить в тюрьму тысячи преступников, может использоваться для того, чтобы доказать невиновность. В тех случаях, когда судебная система ошибается, на помощь приходит наука. Вдумайтесь в эти цифры: более трехсот невинно осужденных человек получили свободу, благодаря молекулярной биологии, включая 17, осужденных на смерть.

Энтузиазм Брукса был заразителен. Майк, наконец, вынырнул из полудремы и принялся записывать:

«Все живые организмы состоят из одной или более клеток, которые рассматриваются в качестве основной единицы жизни…»

В середине лекции Майк почувствовал, что его телефон завибрировал и неловко, стараясь не привлекать внимания, вытащил его из кармана.

«После следующей лекции встречаемся у главного входа», напоминала Эмили. Многочисленные смайлики в конце предложения по всей видимости были призваны подчеркнуть серьезность намерений девушки.

Сэм Брукс закончил лекцию коротким тестом и отпустил студентов.

Майк снова пустился в бесконечное путешествие по университетским коридорам, рассеянно витая мыслями в преступлениях, совершенных десять лет назад и мечтая о чашке крепкого кофе.

*

Следующая лекция, впрочем, отвлекла Майка от размышлений об убийствах. Брайан Аткинсон, преподаватель анатомии и физиологии, по виду был типичным старым профессором. Совершенно лысый, очкастый, он говорил скучающей скороговоркой, но зал заметно оживился, когда лектор стал демонстрировать слайды. На экране, одни за другими, стали появляться кости.

– Вот такую кость нам прислали в лабораторию, чтобы определить, принадлежит она человеку или зверю. Кость была найдена собакой, роющейся в отбросах. Хозяин собаки, не без труда, отобрал добычу и принёс в полицию, а полицейские обратились к нам с вопросом, открывать ли дело на основании обнаружения человеческих останков. С этой стороны вы можете видеть следы собачьих зубов.

Кость была широкой, крупной и, действительно, слегка обгрызанной с одной стороны.

– А вы как думаете? – прищурился Аткинсон, – Человеческая это кость или кость животного?

– Человеческая! – выкрикнул кто-то из аудитории.

– Животного! – раздался другой голос.

Аткинсон радостно потер руки.

– Перед вами – tibia, большеберцовая кость оленя, которую неспециалисты часто путают с человеческой. Даже профессиональные медики могут допустить такую ошибку. Конечно, те из них, которые провалили мой экзамен по сравнительной анатомии, – добавил он, протирая очки.

В аудитории раздался смех.

Телефон в кармане Майка снова начал проявлять признаки жизни. Похоже, терпение не входило в число добродетелей Эмили.

«Ну где ты? Жду тебя у главного входа» – гласил новый текст, после которого толпился целый рой разнообразных смайликов.

Аткинсон продемонстрировал на экране кости, жутко похожие на отрубленные руки и ноги, и оказавшиеся медвежьими лапами и тюленьими плавниками, и закончил лекцию.

*

Когда Эмили схватила его за локоть, Майк снова непроизвольно отдернул руку. Адаптация или не адаптация, а бороться со старыми привычками было трудно. Но Эмили, казалось, не заметила реакции Майка и сразу бросилась рассказывать свои новости.