Алекс Норт - Шепот за окном

Просто скрипит старый дом…

Я более уверенно спустился вниз, чувствуя себя полным дураком, но и с бо́льшим облегчением, чем мне хотелось бы признать. В самом низу мне пришлось обойти раскиданную на двух последних ступеньках почту. Пока ее было достаточно много – обычные документы, которые неизбежно поступают с переездом в новый дом, вместе с бессчетным числом рекламных листовок заведений, работающих навынос, и прочими бумажным спамом. Но было здесь и три нормальных письма, адресованных некоему Доминику Барнетту. На всех трех имелись пометки «Лично» или «В собственные руки».

Мне припомнилось, что предыдущая владелица, миссис Ширинг, долгие годы сдавала этот дом, и, повинуясь какому-то непонятному побуждению, я вскрыл один из конвертов. Внутри обнаружился официально зарегистрированный счет от какого-то коллекторского агентства. Мое сердце упало. Кем бы ни был этот Доминик Барнетт, он задолжал этому агентству чуть более тысячи фунтов за услуги мобильной связи. Я открыл другие письма, и они оказались тем же самым – уведомлениями о невыплаченных долгах. Я внимательно изучил подробности, нахмурившись про себя. Суммы были не очень большими, но тон писем – угрожающим. Я сказал себе, что это отнюдь не непреодолимая проблема – во всем можно разобраться за несколько телефонных звонков, – но этот переезд означал для нас с Джейком начало новой жизни. Я не ожидал, что он окажется сопряжен с необходимостью преодолевать какие-то препятствия.

– Папа?

В дверях рядом со мной появился Джейк. В одной руке он держал свой Пакет для Особых Вещей, в другой – лист бумаги.

– Ничего, если я поиграю наверху?

Я подумал про тот скрип, который услышал, и на секунду мне захотелось сказать «нет». Но опять-таки, это было просто абсурдно. Никого там не было, и это его спальня – он имел полное право играть там. Однако в тот день мы не слишком часто видели друг друга, и казалось, что если он скроется наверху, то окажется в полном одиночестве.

– Пожалуй, – проговорил я. – А можно сначала посмотреть твой рисунок?

Джейк помедлил.

– А зачем?

– Потому что мне интересно. Потому что мне хочется.

– Это личное.

Вполне разумно, и какая-то часть меня хотела отнестись к этому с уважением, но мне не нравилась мысль, что у него могут быть от меня какие-то секреты. Священный Пакет – это одно, но казалось, что если сын сейчас не покажет мне свои рисунки, тогда разделяющее нас расстояние еще больше увеличится.

– Джейк… – начал было я.

– Ну хорошо.

Он сунул мне лист. Теперь, когда его предложили, мне было уже неохота его брать.

Но я взял.

Джейку никогда раньше не удавались простые реалистичные сцены – он предпочитал свои замысловатые, разворачивающие во множестве направлений битвы, – однако сейчас он все-таки сделал такую попытку. Картинка была довольно грубой, но все же в ней узнавался вид нашего дома снаружи, напоминающий оригинальную фотографию, которая привлекла его внимание в Интернете. Джейк неплохо уловил странноватый вид дома. Кривые, детские линии придали ему несколько странный силуэт, растянув по вертикали, удлинив окна и сделав его еще больше похожим на человеческое лицо. Из входной двери-рта словно вырывался плаксивый стон.

Но особо привлек мое внимание верхний этаж. В правом окне Джейк изобразил меня, стоящего одного в моей спальне. Слева виднелся он сам в своей собственной комнате – окно было достаточно большим, чтобы показать его тело целиком. На лице сияет улыбка, а джинсы и футболка, которые были сейчас на нем, закрашены цветным мелком.

А рядом с собой в своей спальне Джейк изобразил еще какого-то человека. Маленькую девочку, черные волосы которой почти сердито свесились набок. Ее платье было усеяно синими пятнышками, оставляя остальное белым.

Красные царапинки на одной коленке.

И улыбка росчерком-птичкой.

В тот же вечер, когда Джейк принял ванну, я сел возле его постели, чтобы мы могли почитать друг другу. Он был отличный чтец, и в настоящий момент мы преодолевали «Силу трех» Дианы Уинн Джонс [5] Диана Уинн Джонс (1934–2011) – британская писательница, автор фантастических романов для детей и взрослых. . В детстве это была моя любимая книга, и я выбрал ее не задумываясь. Ужасная ирония названия открылась мне только потом.

Когда мы закончили предназначенную на этот вечер главу, я отложил книгу к остальным и спросил:

– Обнимашки?

Джейк без единого слова выскользнул из-под одеяла и сел боком мне на колени, обхватив меня руками за шею. Я смаковал обнимашки настолько долго, насколько смог, а потом он залез обратно в постель.

– Я люблю тебя, Джейк.

– Даже когда мы ссоримся?

– Конечно. Особенно когда мы ссоримся. Тогда это наиболее важно.

Это напомнило мне о картинке, которую я ему нарисовал – которую, как я знал, он бережно хранил. Я опустил взгляд на его Пакет для Особых Вещей, который теперь лежал под кроватью, так что если б он ночью опустил туда свою маленькую руку, то смог бы до него дотронуться. Но это в свою очередь заставило меня вспомнить тот рисунок, который он нарисовал днем. Ему не доставило большого удовольствия показывать его мне, так что в тот момент я не стал его про него расспрашивать. Но в теплом, мягком свете его спальни казалось, что сейчас можно попробовать.

– Хорошо ты нарисовал наш дом сегодня, – произнес я.

– Спасибо, папа.

– Хотя мне кое-что любопытно… Кто эта девочка в окне рядом с тобой?

Джейк прикусил губу и не ответил.

– Да ладно, – мягко произнес я. – Мне-то ты можешь сказать.

Но он опять ничего не ответил. Было ясно: что бы это ни означало, эта девочка и была причиной, по которой он не хотел мне сегодня показывать рисунок и говорить про нее тоже не желал. Но почему?

Ответ пришел мне в голову буквально через секунду:

– Это девочка из «Клуба 567»?

Джейк немного помедлил, потом кивнул.

Я сел на пятки, изо всех сил стараясь скрыть, что немного обижен. Разочарован даже. В течение последней недели все, казалось бы, было просто отлично. Мы были счастливы здесь, Джейк вроде хорошо привыкал к новому месту, и я проявлял осторожный оптимизм. И все же совершенно очевидно, что его воображаемая подруга последовала за ним и сюда. Эта мысль заставила меня слегка поежиться – мысль, что мы оставили ее в прежнем доме, и с тех пор она терпеливо преодолевала оказавшиеся между нами мили, чтобы найти нас…

– Ты по-прежнему с ней разговариваешь? – спросил я.

Джейк помотал головой.

– Ее здесь нет.

По разочарованию в его собственном голосе было ясно, что он хотел, чтобы она была здесь, и я опять почувствовал беспокойство. В том, что мой сын зациклился на ком-то, кого здесь не было, ощущалось нечто нездоровое. В то же самое время, прямо сейчас он выглядел таким удрученным и одиноким, что я почти испытал вину за то, что лишаю его друга. И, как и всегда, обиду за то, что меня ему недостаточно.