Эдгар Уоллес - Тайна желтых нарциссов. Синяя рука (сборник)

– Прежде всего, я хочу знать у вас, почему вы находитесь здесь под чужим именем, мисс Стэвенс? – спросил он немного резко.

Она замялась и минуту подумала, потом снова решительно покачала головой.

– Это вопрос, на который мне не хотелось бы вам отвечать, – спокойно сказала она.

– Мне не хотелось бы в данный момент глубже проникать в вашу душу, так как этот ответ находится в тесной связи с разными другими необычайными действиями, мисс Райдер.

Она покраснела и опустила глаза.

– Почему вы тайно покинули Лондон, не сообщив ни вашим друзьям, ни вашей матери хоть что-нибудь относительно ваших намерений?

Она пытливо взглянула на него.

– Вы видели мою мать? – быстро спросила она.

– Да, я посетил вашу мать, я также прочел телеграмму, которую вы отправили ей. Мисс Райдер, неужели же вы не хотите разрешить мне помочь вам? Поверьте, от ваших ответов зависит нечто гораздо большее, чем вы предполагаете. Подумайте только, насколько серьезно ваше положение.

Он видел, как она плотно сжала губы.

– Я ничего не могу ответить на это. – Она тяжело дышала. – Если вы того мнения, что я… – Она вдруг замолчала.

– Можете закончить предложение, – твердо сказал Тарлинг. – Не хотели ли вы сказать, что я того мнения, будто вы совершили это преступление?

Она кивнула головой. Он сунул записную книжку в карман и, продолжая разговаривать с ней, нагнулся над краем кровати, взяв ее за руку.

– Мисс Райдер, я хотел бы помочь вам, – убедительно сказал он, – и я лучше всего в состоянии помочь вам, если вы будете совершенно откровенны со мной. Заявляю вам, что не верю в то, что вы совершили это дело, и, несмотря на то что все обстоятельства указывают на вашу вину, я все-таки твердо, убежден, что вы могли бы своими ответами рассеять выдвинутые против вас обвинения.

На ее глазах показались слезы, но она подавила в себе этот прилив чувств и свободно посмотрела ему в глаза.

– Это очень мило и хорошо с вашей стороны, и я вполне могу оценить вашу доброту, но я ничего не могу сказать вам – я не могу сделать этого. – В своем возбуждении она так порывисто схватила его за локоть, что он подумал, что она готова упасть в обморок, но максимальным напряжением воли она снова овладела собой. Он преисполнился почтением к ее самообладанию.

– Вы будете плохого мнения обо мне, мистер Тарлинг, мне это очень жаль и гораздо больше, чем вам кажется. Я прошу вас: верьте моей невиновности… но я ничего не предприму, чтобы доказать вам ее.

– Это безумие, – грубо прервал он ее. – Полнейшее безумие! Вы должны что-нибудь сказать мне. Вы слышите меня? Вы должны, во всяком случае, сделать что-нибудь, чтобы очиститься от подозрений.

Она покачала головой, и ее маленькая ручка, покоившаяся на его руке, обхватила два его пальца.

– Это для меня совершенно невозможно, – просто сказала она. – Я не могу этого сделать.

Тарлинг в волнении отодвинул свой стул. Этот случай был просто безнадежным. Если б она сделала ему хоть маленький намек, который дал бы возможность проследить дальше. Но раз она протестует против всего, что могло бы доказать ее невиновность! Он потерял всякое мужество и беспомощно и печально глядел на нее.

– Предположим, – хрипло сказал он, – что против вас возбуждено обвинение по поводу этого преступления. Неужели вы хотите сказать мне, что и тогда вы не будете защищаться, не будете доказывать вашу невиновность и не захотите сделать ничего, что могло бы очистить вас?

– Да, это я и хотела сказать.

– Боже мой, вы не ведаете, что говорите! – воскликнул он, подскочив. – Вы не в своем уме, Одетта. Вы сошли с ума.

Слабая улыбка мелькнула на ее лице, когда она услышала, как он назвал ее по имени.

– Нет, мистер Тарлинг, я не сошла с ума. Я вполне в здравом уме.

Она задумчиво посмотрела на него, но вдруг ее самоуверенность пошатнулась и она побледнела.

– Вы, вы… имеете при себе приказ о моем аресте?

Он кивнул.

– Вы собираетесь арестовать меня?

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, – коротко сказал он, – это я должен предоставить другим. Мне не по себе от этой истории, и я хочу уклониться.

– Он прислал вас сюда? – медленно спросила она.

– Он?

– Я припоминаю: ведь вы работали для него, или он собирался вас пригласить к себе?

– О ком это вы говорите? – быстро спросил Тарлинг.

– О Торнтоне Лайне.

Тарлинг неподвижно уставился на нее.

– Вы говорите о Торнтоне Лайне? Да разве вы не знаете?

– Что же я должна знать? – спросила она, морща лоб.

– То, что Торнтон Лайн убит и что приказ о вашем аресте дан по обвинению вас в его убийстве.

Она на мгновение уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Убит? Убит? Торнтон Лайн убит? Но ведь это же несерьезно…

Она схватила его за руку.

– Скажите мне, что это неправда. Торнтон Лайн не убит!

Она зашаталась, упала ничком, Тарлинг быстро опустился на колени рядом с кроватью и успел подхватить ее как раз в тот момент, когда она упала в обморок.

В то время когда сестра милосердия хлопотала вокруг Одетты, Тарлинг зашел к главному врачу госпиталя.

– Я полагаю, что состояние мисс Стэвенс не особенно серьезно. Я мог бы выписать ее уже вчера из больницы и оставил только по ее просьбе. А скажите, правда ли, что ее разыскивают в связи с «нарциссовым убийством»?

– Да, мы нуждаемся в ее свидетельских показаниях, – уклончиво ответил Тарлинг. Впрочем, он понимал, что его ответ звучит не особенно правдоподобно ввиду того, что приказ об аресте Одетты Райдер был очевидно известен повсюду.

Описание ее примет и все прочие подробности были тогда же разосланы дирекциям всех госпиталей и общественных учреждений. Последующие слова врача подтвердили все его предположения.

– В качестве свидетельницы? – сухо спросил он. – Ну, мне не хотелось бы углубляться в ваши секреты и еще менее в секреты Скотланд-Ярда, но, может быть, для вас вполне достаточно того факта, что она в состоянии немедленно покинуть госпиталь.

В дверь постучали, и в бюро вошла пожилая дама.

– Мисс Райдер желает говорить с вами, – обратилась она к Тарлингу.

Сыщик взял свою шляпу и отправился в маленькую больничную комнату. Он нашел ее успокоенной, хотя она была бледнее прежнего.

Она встала с постели и сидела в кресле в своем утреннем халате. Сделав знак рукой, она предложила Тарлингу сесть рядом с ней. Но она заговорила только тогда, когда сестра милосердия вышла из комнаты.

– Это был непростительный припадок слабости, мистер Тарлинг. Но это известие было чересчур ужасным и пришло как-то неожиданно. Не откажите в любезности сообщить мне все подробности. Со дня поступления в госпиталь я не читала больше ни одной газеты. Я слышала, как одна из сестер милосердия рассказывала о «нарциссовом убийстве» – разве это?