Морис Ренар - Таинственные превращения. Тайна его глаз. Свидание (сборник)

– О, за это я спокойна!

– Ну ступай одевайся, детка! Мы еще поговорим о твоих планах… Ты не поцелуешь меня, Жильберта?..

Заметно раздосадованная, девушка вяло коснулась губами лба графини и вышла из комнаты гораздо менее бойко, чем вошла.

Оставшись одна, графиня де Праз уже не сдерживала больше своей душевной тревоги, которая отразилась в ее мутных глазах. Несколько минут шагала она по комнате, сложив руки за спиной.

Царила тишина. Погруженная в свои горькие размышления, графиня машинально двигалась среди суровой обстановки своего кабинета, который служил этой деловой женщине чем-то вроде рабочей комнаты. Главным украшением его был внушительный несгораемый шкаф. Оригинальность этой комнаты заключалась в том, что все стенные ее украшения состояли из военных трофеев дикарей. Здесь были африканские щиты из кожи и древесной коры, копья, стрелы и ассегаи.

Графиня бросила на это варварское снаряжение задумчивый взгляд. Какие-то неприятные воспоминания заставили ее нахмуриться. Внезапно остановившись посреди комнаты, она сначала безнадежно махнула рукой, а потом, видимо, на что-то решилась.

– Посмотрим! – прошептала она.

Нажав кнопку, на которой было обозначено «граф», она сняла трубку.

– Алло! Лионель!..

Мадам де Праз говорила тихо, стараясь заглушить свой голос и прикрывая рукой отверстие трубки.

– Лионель!

Ей наконец ответили каким-то нечленораздельным ворчанием.

– Алло! Лионель…

– А? Что? Мама?

– Ты еще спишь?

– Вернее, еще не проснулся.

– Поздно вернулся?

– Не знаю, когда…

– Хорошо. Подожди меня.

Мадам де Праз осторожно отворила дверь, на цыпочках прошла через вестибюль и тихонько поднялась на верхний этаж.

Беспорядок в комнате сына свидетельствовал о его буйном возвращении. Фрак валялся на полу, цилиндр был напялен на часы, помятый белый жилет покоился на стуле в соседстве с лакированными ботинками, повсюду были разбросаны предметы, уличающие ночного гуляку.

– Боже мой! Мама! – воскликнул молодой человек, вскакивая с постели. – Я опять заснул.

Взглянув на эти вещи, слишком явно говорящие о беспутно проведенной ночи, мадам де Праз спросила:

– Лионель, сколько тебе лет?

– Двадцать три, – ответил он с лукавой улыбкой.

– Бездельник!

Однако она поцеловала его с нескрываемым восхищением.

Она уселась на край постели и погрузила свой тусклый взгляд в бегающие глаза сына.

– Что с вами? – спросил он. – Чем вы так озабочены? Что-нибудь новое?.. Вы бледны, маман.

– Лионель, что я говорила тебе четыре года тому назад, когда умер твой дядя?

– Вы сказали, что были бы очень счастливы, если бы я женился на Жильберте, и что я должен ей понравиться… Вы об этом?

– Да. Это моя мечта. Ну и чего ты добился?

– Я…

Лионель умолк и опустил вниз злые глаза.

– Я тебе отвечу сама, – сказала мадам де Праз сердито. – Вот чего ты добился: Жильберта втюрилась в какого-то Жана Морейля и хочет за него выйти замуж.

Лицо Лионеля сразу подурнело, как будто по волшебству, и он не сдержал проклятия.

– Она сама вам сказала? – спросил он.

– Только что.

– Что вы ей ответили?

– Ничего определенного. Она свободна!

– Свободна? Я надеюсь, вы заявите свои права! Покажете свою власть…

– Какие права? Какую власть? Подумай, милый мальчик! Жильберта – полная хозяйка. Я всего только ее домоправительница. Мы здесь в ее доме! Чего я добьюсь, если без всякого основания воспротивлюсь воле моей племянницы? Вооружившись кодексом законов, она живо от меня избавится и потребует у меня отчета, который… Твои карточные долги, Лионель… Ты хорошо знаешь, что…

– Стой! Я понял. Хорошо, хорошо!

– Я всегда лелеяла мысль, – продолжала графиня, которая, казалось, уже близка была к слезам, – что ты женишься на ней и в качестве мужа изменишь наше положение и вознаградишь меня за мои страдания…

– Да-да, знаю, – нетерпеливо прервал ее Лионель. – Но еще не все погибло, подожди! Я вел себя глупо, сознаюсь. Я давно должен был постараться ей понравиться. Может быть, еще не поздно… Будет не поздно, если вы найдете вескую причину устранить этого Морейля. И тогда… я заглажу мое невнимание к ней… На наше несчастье попался нам этот Морейль! Это замечательный субъект, редкий образчик добродетели.

– Разве ты с ним знаком?

– Настолько, насколько такой человек, как я, может быть знаком с таким человеком, как он.

– Объясни.

– Это человек серьезный, усидчивый, художник-дилетант. Его нельзя встретить ни в барах, ни на дансингах, – с кривой усмешкой сознался Лионель. – А я…

– Он богат?

– Очень. Особняк на авеню дю Буа. Лошади. Автомобиль «роллс-ройс». Ни одного порока. Ни дамы сердца, ни вообще какой-нибудь дамы. Одним словом – безупречен!

Мадам де Праз грустно и недоверчиво прервала его.

– Можно навести справки, – сказала она. – Разве существуют на свете безупречные люди!

– Браво, маман. To, что вы сказали, совсем не глупо! Мы ничего не потеряем, если это проделаем. Если же мы потерпим в этом неудачу, мы придумаем другую комбинацию. И деньги Лавалей не уйдут из наших рук!

– Только деньги? А кузина? Ведь она очаровательна!

– Подумаешь!

– Мне хотелось бы тебя видеть и богатым и счастливым, мой мальчик!

– Богатым – значит, уже счастливым! Ладно! Я с сегодняшнего же дня поведу за Жаном Морейлем самое бдительное наблюдение. Мы, по крайней мере, узнаем, действительно ли он такая редкостная птица!

И цинично добавил:

– В общем, если бы в прошлом году болезнь Жильберты приняла другой оборот, мы теперь не оказались бы в таком критическом положении. Если не ошибаюсь, наследство перешло бы к вам…

Мать пристально на него поглядела. В бледных глазах ее мелькнул испуг.

– Успокойся! Я не способен тронуть даже муху! – воскликнул он. – Но если обстоятельства складываются благоприятно, если вмешивается рок, что же – тогда приходится выбирать…

– Значит, ты ее совсем не любишь?

Он отрицательно мотнул головой. Мадам де Праз вздохнула и задумалась.

– А ведь она очень привлекательна! И клянусь тебе, мне бы хотелось сделать ее счастливой!

– Выдайте ее за Жана Морейля!

– Не шути! Ты знаешь, что ты один для меня существуешь, мой мальчик! С тех пор как ты родился, ты один существуешь!

– А папа?

– Никогда я не любила его так, как тебя.

– А… дядя?

– Я вышла бы за него только для того, чтобы сделать тебя богатым.

– Вы молодец, маман! Итак, сейчас же разыщу нашего бывшего управляющего Обри и разработаю с ним план наблюдения. Как вы к этому относитесь?

– Чудесно придумано! Это преданный слуга.

– Он привратник дома номер сорок семь на улице Турнон. И мне кажется, что он очень недолюбливал Жильберту…