Джослин Джексон - Три пятнадцать

– Удивительно, что она вообще их упомянула.

Роджер презрительно фыркнул:

– Сказала полтора слова после того, как захлопнула дверь перед твоим носом. Нет, Клэр не извинилась за то, что оставила тебя во дворе, как собаку, но до объяснений снизошла. Пока вела меня в архивную – прикинь, у нее специальная комната для альбомов, фотографий и прочего сувенирного хлама! – она вскользь упомянула темное прошлое твоей матери. Ну, как Лиза впутала Мелиссу в торговлю наркотиками из шалаша на дереве. Едва мы добрались до архивной, Клэр полностью переключилась на Гражданскую войну. Ты в курсе, что ее славные предки были и среди храбрецов-южан, и среди героев-северян? Плантатор-конфедерат и шишкарь-юнионист из Бостона, оба жуткие зануды, по-моему, больше их ничего не объединяло…

Роджер еще бухтел, только я не слушала. Три его слова вспыхнули, как салют, и гремели у меня в ушах. Шалаш на дереве! Лиза торговала наркотиками из шалаша на дереве. В шалаше на дереве она зависала с Мелиссой. Старик Утинг из-под кучи одеял и Патти рассказывали, что Лиза с Новин водили в шалаш на дереве мальчиков.

Может, мы и не зря потратили время. Я могла бы не догадаться, если бы снова и снова не слышала про шалаш от разных людей.

Мой «скворечник» Тайлер Бейнс построил на заднем дворе, когда я была маленькая. Точнее, купил в «Домашнем депо» готовые блоки и собрал. Во времена Лизиного детства «скворечник» во дворе просто не существовал. Если там и было что-то, Лиза точно не торговала наркотиками и не устраивала оргии в тридцати футах от окна комнаты Босса.

Сердце пустилось галопом. У Лизы был секретный шалаш на дереве. Тут же ожили другие воспоминания – сколько раз Лиза убегала в лес с матрасом и собакой-приемышем. Без палатки. Я думала, что она спит в крапиве, но однажды тайком увязалась за ней и увидела верхом на друиде. После этого я приложила кучу усилий, чтобы вообще не думать о ее ночных походах.

Но раз палатки нет, значит, существует шалаш на дереве. И Лиза пользовалась им вплоть до инсульта. Если она хранила журналы, старые письма и другие секретные вещи, то не в доме Босса и не у школьных друзей, как подумал Роджер, а в тайном месте, принадлежащем ей одной.

Я впервые обрадовалась, что год назад все глаза проглядела, выслеживая Лизу в лесах, потому что теперь знала, где искать.

Резко вдохнув, я открыла было рот, чтобы поделиться с Роджером, но секундой позже не закрыла, а захлопнула так, что зубы клацнули. Это касается только Лизы и меня.

Внимательный Роджер услышал мой судорожный вдох.

– Что такое? – спросил он. Я покачала головой – ничего, только Роджер слишком хорошо меня знает. – Мози, в чем дело?

Так появилась еще одна причина радоваться краже коробки. Роджер обалдеет, а раз коробка не Лизина, ее, наверное, можно показывать не смущаясь.

– Вся в печалях от знания, что я не пропавшая наследница двух орденоносных зануд Гражданской войны и пачки засранцев-современников, я напрочь забыла показать тебе одну вещицу. Притормози где-нибудь!

Мы были в центре Иммиты, поэтому Роджер притормозил на стоянке «Дейри куин» и выжидающе на меня посмотрел.

– Пока ты общался с Клэр, я взяла и влезла к ней в дом, – объявила я, нащупывая среди распечаток бархатный мешок.

– Фигассе! Не может быть, – воскликнул Роджер.

– Да, блин, может! Вот, случайно сувенирчик прихватила. – Я подняла деревянную коробку с пола.

Кажется, неладное я почувствовала, когда вручала коробку Роджеру, – но однозначно прежде, чем он ее открыл. В спальне Клэр меня бил мандраж, однако сейчас, отдавая коробку, я поняла, что она слишком тяжелая. Куда тяжелее Лизиной.

Роджер уже стягивал бархатный мешок.

– Мози, ты теперь мой идол. Пороху у тебя, оказывается, хоть отбавляй. Не знаю, где у вас, девчонок, пороховницы…

Он раскрыл коробку, мы оба заглянули в нее и дар речи потеряли.

В коробке лежало нечто длинное, тускло-черное, ужасное. У меня внутри все перевернулось, как в кино, когда мальчик-красавчик наконец целует девочку, за которую ты переживала.

Роджер опасливо, с благоговейным трепетом провел пальцем по курку.

– По-моему, это «Зиг-Зауэр», – произнес он.

Удивляться не следовало: парни в пистолетах рубят. Я знала одно: пистолет украла я. Значит, он – мой.

Я забеременела, не успев завести настоящего бойфренда, и в парнях более-менее разобралась уже после переезда в Иммиту. Один парень оказался женатым, второй геем, третий, очень симпатичный, – выпускником колледжа. Вот только с дипломом по английской литературе работу не найдешь. Он наизусть читал прекрасные стихи, но день-деньской сидел на диване, курил гашиш через кальян и смотрел английские телеканалы.

Когда Лизе исполнилось девять, мы встретили в парке Дэйви. Он выгуливал золотистую лохматую собачку с маникюром и розовым бантиком. Мы с Дэйви болтали на скамейке, а Лиза бросала палочку Присс, собаке его сестры. На первый взгляд Дэйви казался безупречным – хорошая работа, хорошие волосы, хорошее чувство юмора, хорошо целовался. Он водил меня в интересные места и не тащил в постель. В общем, вел себя по-джентльменски, что очень мне нравилось. Еще больше мне понравилось, когда он заявил, что хочет познакомиться с Лизой поближе и занять постоянное место в ее жизни. В выходные мы решили поехать на пляж втроем.

Я собирала на кухне корзину для пикника, Дэй-ви стоял рядом, когда вошла Лиза. Буквально на долю секунды взгляд Дэйви скользнул от меня к моей красавице-дочке с золотисто-каштановыми кудряшками и по-детски аккуратными коленками. В розовом бикини она была чудо как хороша! Я почувствовала слабейший разряд какого-то темного электричества и резкий, нездоровый запах озона.

Р-раз – и все прошло, но я задумалась: мы встретили Дэйви в детском парке, он выгуливал чью-то собаку, всю расфуфыренную, чтобы заинтересовать маленьких девочек. Дэйви представился Лизе, и та доверчиво протянула руку. Моя лишенная отцовской любви девочка улыбалась, желая понравиться дяде.

Внезапно джентльменская неторопливость его ухаживания показалась подозрительной. Беременность в пятнадцать делает осторожнее, но девушки любят, когда их добиваются. Возможно, Дэйви не тот, кого я в нем интуитивно почувствовала, но рисковать своим ребенком я не собиралась ни на секунду. Я отправила Лизу за полотенцами и маслом для загара, а сама тут же выгнала Дэйви. На пляж мы поехали вдвоем.

Я периодически встречалась с мужчинами, но до Лизиного побега так и не влюбилась. Потом появился Лоренс, потом Лиза вернулась ко мне, а он – к Сэнди, но еще долгое время был эталоном, с которым я сравнивала всех своих последующих пассий. Господи, ни один из них Лоренсу в подметки не годился! На неудачных свиданиях я вспоминала, как Лоренс меня смешил, как легко нам было вместе, каким надежным он мне казался.