Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал (сборник)

Он послал меня к черту и спрятался за другим кустом.

Сцена в «Покахонтас» была разделена надвое. Главное действие шло в центральном холле. Лакей, открывший мне дверь, испуганно смотрел вправо. Дверь в большую гостиную была закрыта. Прислонившись спиной к правой стене и скрестив на груди руки, стояла Констанца Берен. Ее подбородок был высоко поднят, а темно-вишневые глаза гневно глядели на стоящих рядом мужчин. Это были двое полицейских в форме и дюжий молодчик в штатском с каким-то значком на лацкане. И хотя в ту минуту они не касались ее, сцена выглядела так, что это казалось возможным. Она ничем не показала, что увидела меня. Дверь в малую гостиную была открыта, оттуда доносились голоса. Когда я шел к этой двери, один из полицейских резко окликнул меня, но, так как он был слишком занят, я не обратил на это внимания и продолжал путь.

В малой гостиной тоже толпился народ. Там были косоглазый шериф и Толмен. Между двумя полицейскими стоял Жером Берен. На его запястьях блестели наручники. Я подивился, как это при таких обстоятельствах Берен не крушит мебель, но он только озирался по сторонам и тяжело дышал.

– …Мы знаем, что вы иностранный гость, – говорил ему Толмен. – Но в этой стране человек, обвиняющийся в убийстве, не может оставаться на свободе. Ваши друзья, безусловно, позаботятся об адвокате. Я также обязан предупредить, что все сказанное вами может быть обращено против вас. Поэтому советую вам ничего не говорить, пока не увидитесь с адвокатом. Ребята, отведите его к машине шерифа по боковой дорожке.

Но им не удалось уйти. Из холла донеслись вопли, и в гостиную, подобно торнадо, влетела Констанца Берен. Полицейские едва поспевали за ней. Один попытался схватить ее за руку, но проще было остановить лавину. Я думал, что она постарается добраться до Толмена, но она остановилась перед его столом, полоснула взглядом полицейских и заорала на него:

– Идиоты! Дураки и свиньи! Он мой отец! И он будет убивать человека ударом в спину?! – Она грохнула кулаком по столу. – Отпустите его! Слышите, кретины, отпустите его!

Полицейский изловчился наконец и поймал ее руку. Берен зарычал и сделал шаг вперед, но его крепко держали. Толмену явно хотелось сбежать. Констанца вырвалась от полицейского, но тут Берен сказал ей что-то тихо и спокойно по-итальянски. Она подошла к нему, он попытался обнять ее, но не смог из-за браслетов и поцеловал дочь в макушку. Она повернулась и десять секунд спокойно стояла, вперив в Толмена взгляд, от которого ему пуще прежнего захотелось сбежать. Затем Констанца отвернулась и вышла из комнаты.

Толмен потерял дар речи. По крайней мере, он молчал. Шериф Петтигрю наконец встряхнулся и сказал: «Пошли, ребята».

Не дожидаясь их ухода, я отправился восвояси. В главном холле Констанцы не было. Я остановился там на минуту, соображая, стоит ли поискать в большой гостиной кого-нибудь, кто мне хоть что-то объяснит. Нет, сделал я вывод, сначала следует обдумать то, что мне уже известно. Я вышел и поспешил обратно в «Апшур».

Вульф к тому времени уже покончил с газетами, аккуратно сложил их и сидел с книгой в кресле, которое, несмотря на свои внушительные размеры, было все же ему маловато. Когда я вошел, он даже не поднял головы. Это означало, что в данный момент факт моего существования всецело мое личное дело. Я не стал с этим спорить, приземлился на диван и развернул газету, но читать не стал. Минут через пять, когда Вульф перевернул уже две страницы, я заговорил:

– Кстати, было чертовски умно с вашей стороны отказаться от предложения Лиггета. Я имею в виду второе. Согласись вы, впутались бы в историю. Теперь одно удовольствие уговаривать Берена стать шефом, хотя бы и киоска с газированной водой.

Ни босс, ни книга не пошевелились, но Вульф соблаговолил заговорить:

– Полагаю, Мальфи зарезал Берена. Тем лучше.

– Нет. Не зарезал и не зарежет, потому что не сумеет до него добраться. Берен предстанет перед судом, закованный в кандалы. Мой приятель Толмен засадил его. Фемида взяла в руки свой меч.

– Тьфу! Если ты считаешь своей обязанностью развлекать меня сказками, имей хоть каплю воображения!

– Толмен арестовал мистера Берена, – терпеливо повторил я, – по подозрению в убийстве мистера Ласцио и посадил его в тюрьму. Я это видел своими глазами.

Книга начала опускаться.

– Арчи, если это шутка…

– Нет, сэр. Чистая правда.

– Он предъявил обвинение Берену?

– Да, сэр.

– Господи, да почему? Он дурак!

– То же самое утверждает мисс Берен. Она сказала: «Свинья и дурак».

Книга еще держалась в воздухе, затем опустилась окончательно. Потом на короткое время поднялась до уровня глаз и была отложена наконец на журнальный столик. Вульф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. Пальцы его сплелись на животе, и я увидел, как он вытянул губы трубочкой, потом втянул их, снова вытянул, снова втянул. Это удивило меня: с какой стати он так разволновался?

Через некоторое время он проговорил, не раскрывая глаз:

– Теперь ты понимаешь, Арчи, почему я колебался, браться ли за дело, которое может помешать нашему отъезду в Нью-Йорк?

– Вы можете называть это колебанием. Есть и более сильные слова.

– Да. С другой стороны, я буду еще большим дураком, чем мистер Толмен, если упущу такую возможность. Получается, что единственный способ извлечь из всего этого выгоду, это выяснить, кто убил мистера Ласцио. Вопрос, сумеем ли мы проделать это за оставшийся тридцать один час? А точнее, двадцать восемь, потому что завтра за ужином я должен прочесть доклад о вкладе Америки в поварское искусство. Так сможем мы с этим управиться за двадцать восемь часов?

– Конечно сможем, – небрежно махнул я рукой. – Господи, я разработаю план, вы уточните детали…

– Да. Они, конечно, могут отказаться от идеи завтрашнего ужина, но вряд ли, потому что только раз в пять лет… Наш первый шаг…

– Извините.

Я уронил газету и выпрямился. Мне было приятно: наконец начинается нечто способное положить конец этой спячке.

– Почему бы вам не увидеться с Лиггетом и не принять его предложение? Раз мы все равно будем этим заниматься, почему бы не обеспечить себе гонорар?

– Нет. Если я свяжусь с ним и не закончу к завтрашнему вечеру… нет. Свобода – достойная альтернатива гонорару. Мы будем действовать. Первый шаг ясен. Приведи сюда сейчас же мистера Толмена.

Это на него похоже. Когда-нибудь он потребует, чтобы я привел к нему Сенат и Палату представителей. Я сказал ему:

– Толмен злится, что вы не подошли к телефону сегодня утром. Кроме того, он уверен, что свое дело сделал, и подробности его не интересуют. И еще я сомневаюсь…

– Арчи! Ты сказал, что разработаешь план. Пожалуйста, разработай план, как завлечь сюда Толмена.