Кэрол Дуглас - Красный замок

Парень снова поклонился и улыбнулся.

– Чудесно! – воскликнула я, улыбаясь и рассчитывая, что он прочтет эмоции, даже если не поймет слово.

Он скромно покачал головой и положил скрипку со смычком на свое прежнее место.

Я приложила ладонь ко рту.

– Музыка так громко играет, может быть, нам… – И я показала в сторону камина.

Улыбаясь и смущенно кивая друг другу, мы бочком переместились к каминной скамье.

Там я поставила кубок на подлокотник и глубоко вдохнула. Затем, убедившись, что сижу спиной к остальному обществу, достала серебряный флакончик и сунула в руки молодого цыгана.

Глаза его заблестели при виде серебра, но на лице читалась растерянность.

Я показала жестами: мол, это тебе. Никогда не задумывалась, сколько полезных навыков я усвоила от Ирен.

Он покачал головой, но не отрывал взгляда от блестящей штучки. Затем вопросительно указал на скрипку: подарок за его игру? Я кивнула и с надеждой поинтересовалась:

– Знаешь английский?

Он покачал головой и нахмурился, после чего помахал пальцами возле губ и беспомощно пожал плечами. Я попробовала заговорить по-французски. В конце концов, мы видели цыган во Франции. Может быть, кто-то из них добрался и сюда? Парень снова пожал плечами, покрутил черной головой, как сорока, и опять сделал странный жест рукой.

И тут я поняла – он как бы закрывал рот ключиком!

Неужели немой? Я приложила пальцы ко рту с безмолвным вопросом.

Он кивнул, потом взял серебряную вещицу и прижал руку к сердцу: спасибо.

Я заулыбалась, но показала жестом, чтобы он подождал. Потом достала сложенную записку и показала ему слово «Pater». Затем я проделала свою церковную пантомиму: старательно перекрестилась (правда, перепутала правое и левое плечо, причем тут же это поняла) и проговорила слова «Pater», «Vader», а заодно и «Father». Потом я изобразила пальцами шаги по наклонной вниз, чтобы обозначить селение под горой. Скрипач кивал и улыбался мне в ответ. Когда он взял листок, я приложила указательный палец к губам и прошипела: «Ш-ш-ш».

К счастью, он бросил быстрый взгляд через мое плечо и тут же спрятал записку за малиновый кушак. Умница! Серебряный флакончик отправился туда же.

Еще один поклон, потом паренек подмигнул мне на прощание и отправился обратно к своим товарищам.

Я повернулась, чтобы забрать свой кубок.

Никто в мою сторону не смотрел.

Медленно двигаясь вдоль книжных шкафов у стены и потягивая вино, я вернулась к центральному столу. Увидев свою пантомиму на сцене, я сама бы себя не узнала: внешность, поведение – все было чужим. И тем не менее внутренне я аплодировала себе: мне удалось достичь своей цели, не унижаясь перед пьяным цыганом. Утром, я уверена, мой смуглый Ромео отправится в местную церковь и передаст священнику нашу записку, довольный оплатой.

Если пастор из селения явится в замок и спросит о Годфри и обо мне, даже у Татьяны не выйдет игнорировать его. Не заточит же она в темницу всех жителей деревни! Да и разве ей под силу постоянно удерживать цыган, будь у нее хоть целый сундук серебра.

Мысль о том, что злодейка может задержать еще кого-то, заставила меня присмотреться к Брэму. Что она будет с ним делать? Конечно же, она не подозревает, что мы знаем друг друга. Но ирландец набрел на ее гнездо. Я очень надеялась, что вечером он уйдет с цыганами.

– А, мисс Стенхоуп, – сказал писатель, когда я подошла. – Прежде чем удалиться, я хотел пожелать вам спокойной ночи.

– Было очень приятно с вами познакомиться, – ответила я чересчур тепло.

– Мистер Абрахам, – перебила Татьяна, – я не могу позволить вам возвращаться в селение одному в темноте. Особенно после тех историй про волков и вампиров, которые вы нам поведали.

– Все это сказки, милая леди, я не верю в подобные байки.

– И все же сегодня вечером вы достаточно напугали меня. Я выделю вам спальню. Верхние этажи замка не в лучшем состоянии, но для человека, который любит бродить без крыши над головой, они должны сойти. Нет-нет, отказ не принимается. Мой слуга проводит вас и мистера Нортона, а также мисс… э-э-э… Стенхоуп в ваши покои.

Она кивнула слуге, и тот взял канделябр со стола. Сомневаюсь, чтобы неотесанный дикарь хорошо понимал по-английски, но, казалась, идея ему ясна. Было бы чудесно, если бы нашим эскортом оказался молодой и веселый немой цыган, но пусть уж лучше он сложит скрипку и смычок и поскорее отбудет из замка с моей запиской.

– Я не взял с собой вещей, – возразил мистер Стокер против неожиданного заселения.

– Мистер Нортон полностью обеспечен, – сказала Татьяна, насмешливо глядя на Годфри. – Утром он вам одолжит все, что нужно. Вам ведь не требуется бритва? После всех этих жутких рассказов не хочется уронить даже каплю крови – кто знает, какие существа могут явиться на запах. Оборотни? Мертвецы? Волки? Мисс Стенхоуп с бинтом наготове? Мне кажется, у нее всегда есть что-нибудь наготове.

И снова странная понимающая усмешка, теперь в мой адрес. Неужели злодейка меня раскусила?

Нет, я буду верить в благополучный исход моих вечерних усилий! Новости о нашем заточении скоро достигнут селения, а оттуда распространятся дальше. Я знала, что Ирен и наши друзья не будут сидеть на месте. Да и разве было простым совпадением появление Брэма Стокера? По дороге наверх надо все у него разузнать.

К счастью, английский не был сильной стороной Медведя, который шел впереди с канделябром. Его черная тень падала на нас, и мне приходилось идти осторожно, чтобы не споткнуться о невидимые ступени. Когда лестница повернула и мы стали не видны снизу, Годфри и Брэм взяли меня под локти. Наш провожатый между тем топал по лестнице, как вол, не обращая внимания ни на что, кроме подъема.

– Записка? – спросил Годфри, хмуря брови.

Я кивнула:

– Чудесный молодой цыган. Я уверена, что он все сделает как надо.

Брэм помрачнел, когда Годфри в двух словах объяснил подоплеку.

– Записка была адресована сельскому священнику?

– Да, он сможет прочитать латынь и организовать группу спасения.

Писатель на секунду замолчал.

– Но… тот человек за столом, весь в черном. Я познакомился с ним в первый мой визит в селение. Он и есть местный священник.

Нет удара страшнее, чем тот, который отнимает последнюю надежду.

Так предполагаемый граф был сельским пастором?

Неужели всё в этом проклятом замке и соседней деревне – лишь видимость и издевательство?