Гилберт Честертон - Убийства на улице Морг. Сапфировый крест (сборник)

«В понедельник один из матросов с таможенной баржи заметил плывущую по Сене пустую лодку. Паруса ее лежали на дне. Матрос доставил лодку к таможенной пристани, но на следующее утро лодки на месте не обнаружили. Оказалось, что ее угнали, поскольку, как выяснилось, никто из офицеров не давал на ее счет никаких распоряжений. Руль лодки в настоящее время находится в конторе пристани».

Прочтя эти выдержки, я не только не увидел в них ничего важного, но и не понял, как их можно использовать для нашего расследования. Я вопросительно посмотрел на Дюпена и стал дожидаться объяснений.

– На первой и второй из этих выдержек, – сказал он, – подробно останавливаться я не буду. Я выписал их в основном для того, чтобы показать вам крайнюю небрежность полиции, которая, насколько я понял из разговора с префектом, не удосужилась даже установить личность упомянутого морского офицера. Хотя отрицать предположение о том, что между первым и вторым исчезновением Мари Роже существует связь, попросту глупо. Допустим, первое тайное бегство Мари закончилось ссорой любовников и возвращением обманутой девушки домой. Это дает нам право думать, что второй раз она сбежала (если это был побег) не потому, что у нее появился новый поклонник, а потому что обманщик возобновил ухаживания. Это скорее нужно воспринимать как «возобновление старых отношений», а не как начало новых. То, что человек, с которым Мари однажды уже уходила из дома, предложил ей новый побег, в десять раз вероятнее того, что нашелся другой мужчина, который предложил побег той, кому один раз такое предложение уже делали. И тут позвольте обратить ваше внимание на тот факт, что время, прошедшее с первого известного побега до второго предполагаемого, на несколько месяцев больше обычной продолжительности рейсов наших военных кораблей. Может быть, необходимость уходить в море помешала тогда любовнику воплотить в жизнь свои преступные замыслы? Может быть, сразу по возвращении из плаванья он взялся доводить до конца начатое? Обо всем этом нам ничего не известно.

Вы можете возразить, что во втором случае мы не знаем, был ли это побег. Это так, но имеем ли мы право утверждать, что он не предполагался? Сент-Эсташ, да еще, пожалуй, Бове – вот все известные нам поклонники Мари, которые ухаживали за ней открыто и с честными намерениями. Ни о ком другом нигде не упоминается. Так кто же тот тайный любовник, о котором ничего не известно родственникам (по крайней мере, большинству из них), с которым Мари встречается в воскресенье утром, и который пользуется таким доверием девушки, что она, не колеблясь, остается с ним до позднего вечера посреди глухой рощи в окрестностях заставы дю Руль? Кто этот тайный любовник, не знакомый большинству ее родных? И что означает удивительное пророчество мадам Роже: «Я никогда больше не увижу Мари»?

Если мы не можем себе представить, чтобы мадам Роже была посвящена в план побега, можем ли мы хотя бы предположить, что план этот был составлен самой девушкой? Перед уходом она дала понять, что собирается навестить тетушку на улице де Дром и попросила Сент-Эсташа зайти за ней вечером. С первого взгляда кажется, что это опровергает мою версию, но давайте вдумаемся. Мы знаем, что она встретила какого-то знакомого, переплыла с ним на другой берег реки и к трем часам дня добралась с ним до заставы дю Руль. Однако, соглашаясь отправиться туда с этим человеком (нам не известно, с какой целью, и знала ли об этом ее мать), она не могла не вспомнить, что дома сказала, куда собиралась идти, и не подумать о том, какое удивление и подозрение вызовет ее отсутствие у Сент-Эсташа (с которым она была обручена), когда он в назначенное время придет на улицу де Дром, выяснит, что там она не появлялась, а потом в растревоженных чувствах вернется в пансион и узнает, что и дома ее все еще нет. Поверьте, она наверняка об этом подумала. Она, безусловно, предвидела недовольство Сент-Эсташа и всеобщие подозрения. И вернуться домой, чтобы развеять эти подозрения она тоже не могла, но все это для нее не имело значения, если мы предположим, что возвращение домой не входило в ее планы.

Можно представить, что рассуждала она примерно следующим образом: «Я собираюсь встретиться с таким-то мужчиной, чтобы с ним сбежать, или для каких-то других целей, известных только мне. Нельзя допустить, чтобы что-нибудь нас задержало, поскольку нам нужно время, чтобы избежать преследования. Я сделаю так, чтобы все подумали, будто я собираюсь навестить тетю, живущую на улице де Дром, и хочу провести у нее весь день. Сент-Эсташу я скажу, чтобы он зашел за мной вечером, таким образом я добьюсь, что мое отсутствие дома как можно дольше ни у кого не вызовет подозрений или тревоги и выиграю больше времени, чем любым другим способом. Если я попрошу Сент-Эсташа зайти за мной, когда стемнеет, он наверняка не явится туда раньше, если же я не стану просить его ни о чем, мое время на побег значительно сократится, потому что все будут ожидать моего возвращения раньше и мое отсутствие скорее вызовет беспокойство. Далее, если бы я собиралась вернуться домой (если в планы мои входила всего лишь прогулка с означенным выше мужчиной), мне не было бы смысла просить Сент-Эсташа зайти за мной, так как, зайдя за мной, он наверняка узнает, что я обманываю его, хотя он может никогда этого не узнать, если я уйду из дома, ничего не сказав о своих планах, вернусь домой засветло и только тогда скажу, что ходила к тете на улицу де Дром. Но если я задумала не возвращаться домой или вернуться через несколько недель, или когда будет придумано какое-то объяснение, то меня должно интересовать только одно: как выиграть время».

Вы наверняка заметили, что самой распространенной версией относительно этого печального происшествия является, да и была с самого начала, версия, что девушка стала жертвой банды негодяев. При определенных условиях расхожему мнению стоит доверять. Когда оно возникает само по себе, когда зарождается спонтанно, его следует воспринимать, как нечто сходное с той интуицией, которая является отличительным признаком отдельно взятого гениального мыслителя. В девяноста девяти случаях из ста я соглашусь с ним. Но очень важно, чтобы общественное мнение было действительно независимым. Мнение это должно выражать взгляд исключительно самого общества, и разницу эту порой чрезвычайно трудно уловить и объяснить. В нашем случае мне сдается, что «глас народа» насчет банды был связан с не имеющим отношения к делу случаем, о котором подробно рассказывается в третьей из моих выдержек. Весь Париж взволновала страшная находка: труп Мари, молодой, красивой и известной девушки. На теле, которое было найдено плавающим в реке, имеются следы, указывающие на то, что она стала жертвой насилия. Известно, что в то же время или примерно в то же время, когда предположительно была убита девушка, группой молодых мерзавцев было совершено другое, сходное по характеру, хотя и закончившееся не столь трагически злодеяние в отношении второй молодой женщины. Стоит ли удивляться, что одно преступление, о котором известно все, оказало влияние на общественное мнение относительно другого преступления, подробности которого не известны? Суждение общества об этом происшествии ожидало подсказки, и тут, как по заказу, становятся известны подробности еще одного сходного случая. Мари тоже была найдена в реке, в той самой реке, на которой было совершено другое злодеяние. Схожесть настолько велика, что, право же, было бы просто удивительно, если бы люди не заметили этого и не приняли во внимание. Но, если уж на то пошло, одно преступление, совершенное определенным образом, на самом деле означает как раз обратное: то, что второе преступление, совершенное почти одновременно с ним, скорее всего, носило совершено другой характер. Было бы просто чудом, если бы, пока одна банда молодчиков в данном месте совершала неслыханное зло, другая подобная банда практически в том же месте, в том же городе, при таких же обстоятельствах, используя те же средства, занялась бы точно таким же делом в тот же период времени! Если не в подобную череду удивительных совпадений пытается заставить нас поверить глас народа, то во что же?