Фергюс Хьюм - Загадка золотого кинжала (сборник)

…Мы не будем излагать здесь всю историю Агарь Стэнли и рассказывать, как она пришла из цыганского табора в Лондон и как вопреки своей воле вынуждена была взять на себя заботу о ломбарде и остальном имуществе Джейкоба Дикса, мужа своей покойной сестры. Именно «взять на себя заботу», хотя по условиям завещания все имущество Дикса переходило к ней. Старый Джейкоб (или, как его называли соседи и клиенты, «этот еврей Иаков», ошибочно полагая, что только представителям библейского народа подобает держать ломбард, а коренным англо-саксам – одним из коих Дикс и являлся – это будто бы абсолютно несвойственно) в своей жизни совершил немало выгодных сделок. Но главной из них, как оказалось, стало решение принять на службу цыганку Агарь – «рабыню Агарь», как язвили те же соседи, опять-таки проводя библейские параллели. Агарь, с ее чувством долга и чести, сплошь и рядом заставляющим действовать вопреки собственным интересом. Агарь, которой оказался присущ деловой талант – да такой, что старый Дикс, даже задайся он этой целью специально, не сумел бы найти лучшей продолжательницы своего дела. Агарь, которой пришлось уйти из табора, спасаясь от преследований молодого рыжеволосого гиганта по прозвищу «Голиаф» – и по имени, как оказалось, Джимми Дикс, ибо он был родным сыном Джейкоба Дикса. Агарь, которая, несмотря ни на что, отказалась признать себя владелицей ломбарда – но сочла своим долгом сохранить имущество и дело Дикса-отца до той поры, пока не отыщется пребывающий в нетях Дис-сын, которому можно будет наконец все это передать и вернуться к вольной цыганской жизни…

Но обо всем этом, как уже было сказано выше, мы повествовать не будем.

Тем более что Джимми Дикс, он же Голиаф, отыскался далеко не сразу. А тем временем Агарь, девушке-цыганке, пришлось, не выходя из-за ломбардного прилавка (точнее, все-таки выходя, но так уж принято говорить), стать участницей нескольких поистине детективных историй.

Вот первая из них.

Стояли июньские сумерки. Молодой человек громким стуком вызвал Агарь в помещение ломбарда: он хотел заложить книгу, которую держал в руках. Был он высоким, тощим, с умным и внимательным лицом, озаренном узкими, мечтательными синими глазами. Агарь, опытная физиогномистка, сочла это чертами неплохого человека – и, что важнее, человека красивого.

– Я… – лицо его окрасилось румянцем смущения, – я хотел бы получить деньги. За эту книгу. Не могли бы… можно ли…

Вконец застеснявшись, он молча протянул книгу, и Агарь так же молча приняла ее.

Издана она была в четырнадцатом веке, довольно известным книгопечатником, а автором был не кто иной, как Великий Флорентиец, сиречь Данте Алигьери [98]. Короче говоря, то было второе издание «Божественной комедии», невероятно редкое и невероятно дорогое.

Агарь, которую «старый Иаков» (воспользуемся тут этим прозвищем) многому научил, мигом распознала, сколько оно может стоит; однако природное деловое чутье, легко взявшее верх над минутной симпатией, подсказало ей занизить цену.

– Старая книжка? Но мы не берем букинистику. Почему вам не обратиться в книжный магазин?

– Потому что я не желаю продавать ее. Но, как вы можете заметить, мне нужны деньги; потому дайте мне пять фунтов под залог.

– Пять фунтов? Ни за что. – Она с громким стуком положила Данте на прилавок. – Она столько не стоит.

– Ваши слова, милочка, выдают ваше невежество! Это редкое издание знаменитого итальянского поэта, оно стоит сотни фунтов!

– Так что ж вам не продать его тогда? Если эта книга такая дорогая?

– Потому что я не хочу ее терять. Пять фунтов, пожалуйста.

– Четыре, и это максимум.

– Четыре десять! – взмолился тот.

– Или вы берете четыре фунта, – Агарь была неумолима, – или… – И она пальчиком подвинула книгу к посетителю.

Поняв, что больше он все равно не получит, молодой человек со вздохом смирился.

– Что ж, четыре так четыре, – мрачно сказал он. – Следовало ждать, что племя Сионово обдерет до нитки!

– Я не из племени Сионова, а из племени фараонова [99]. – Агарь выписывала квитанцию.

– Цыганка? – Он уставился на нее во все глаза. – Но что ромалка забыла за еврейской конторкой?

– Это мое дело, – сухо ответила Агарь. – Имя, адрес?

– Юстас Лорн, Кэсл-роад, 4. – Жил он, видимо, поблизости. – Но нет! Если ты и правда ромалка , ты и говорила бы на романи-шиб !

– На своем языке я говорю со своим народом, не с гадже .

– Но я цыган, ром!

– Я не дура, молодой человек! Ромалы не живут в больших городах.

– Но и ромалки не сидят за конторкой в ломбарде, милочка!

Не обратив на эту колкость внимания, Агарь спокойно протянула деньги:

– Четыре фунта золотом. Ваша квитанция, номер 820. Можете выкупить книгу в любое удобное время, по курсу шесть к одному. Доброй ночи.

– Но послушайте! Мне надо… правда надо с вами поговорить! – воскликнул тот, спрятав в карман деньги и квитанцию.

– Доброй ночи, – жестко повторила Агарь и ушла во внутренние комнаты, скрывшись в темноте.

Юстас Лорн был раздражен ее неласковостью и ее исчезновением, но делать ему было нечего, потому он покинул ломбард, мысленно воскликнув сперва: «Какая красавица», а потом: «Сущая чертовка!»

Агарь же убрала Данте и, поскольку час был уже поздний, закрыла ломбард и ушла в задние комнаты – поужинать сухим хлебом с сыром, запить его водой и подумать о встреченном молодом человеке.

Ее обычное самообладание предохраняло ее от впечатлительности; но что-то в нем было – что-то, что заставляло думать о Юстасе Лорне (имя сохранилось на корешке квитанции) снова и снова.

А ведь она ничего о нем не знала, если подумать. Из их краткого разговора можно было понять только, что он беден, горд, довольно рассеян; если судить по тому, как быстро закончился торг, – скорее слабохарактерен… И все же его лицо, его добрые глаза, мягкие губы ей так понравились!

И все же… и все же он был только одним из клиентов ломбарда, и она видела его в первый и – если тот не решит выкупить книгу – в последний раз. Осознав это и призвав на помощь здравый смысл, Агарь решительно выкинула Лорна из головы.

Хотя это и оказалось куда сложнее, чем она думала.

Вспомнила она о нем только неделю спустя, когда около полудня в ломбард зашел незнакомец – невысокий, немолодой, крепко сбитый и дурно воспитанный. Он был в странном возбуждении и не следил за словами, что выяснилось, когда он положил на прилавок квитанцию № 820 и грубо проорал:

– Эй ты! Неси сюда ту книжку, на которую квиток выписан!

– Вы от мистера Лорна? – припомнила Агарь.