Гилберт Честертон - Собака Баскервилей. Острие булавки (сборник)

– Вы хотите сказать: намного хуже, чем коммунист? – предположил второй мужчина.

– Нет, я хочу сказать, намного хуже, чем убийца, – ответил отец Браун.

Он встал, рассеянно глядя перед собой и, видимо, не замечая, с каким удивлением смотрит на него собеседник.

– Но разве вы не хотели этим сказать, – наконец спросил Блейк, – что этот Уодем – убийца?

– Нет, что вы. – Отец Браун улыбнулся. – Убийца – личность куда более приятная и понять его намного проще. А им двигало отчаяние. У него были причины для внезапного гнева и безрассудного поступка.

– Так что же, – воскликнул доктор, – выходит, это все же был коммунист?

И надо такому случиться, что именно в эту секунду и, надо сказать, весьма кстати, к ним подошли несколько полицейских с известием, которое могло бы самым решительным и однозначным образом поставить точку в этом деле. То, что сыщики несколько задержались на пути к месту преступления, объяснялось тем простым фактом, что они уже задержали преступника. Более того, они задержали его почти у самых дверей полицейского участка. В полиции уже подозревали коммуниста Крейкена в причастности к некоторым беспорядкам, произошедшим в городе, поэтому, узнав, что произошло, посчитали за лучшее арестовать его и, как оказалось, поступили совершенно правильно. Инспектор Кук с явным удовольствием сообщил собравшимся на лужайке Мандевильского сада преподавателям и докторам, что сразу после ареста печально известный коммунист был подвергнут обыску, и обнаружилось, что у него при себе был коробок отравленных спичек.

Как только отец Браун услышал слово «спички», он подскочил так, будто под ним самим зажгли спичку.

– Вот оно что! – воскликнул он, просияв. – Теперь все понятно!

– Что значит, теперь все понятно? – сухо спросил глава Мандевиля, который вернулся в строгом официальном виде, чтобы соответствовать требованиям официальных представителей властей, наводнивших колледж, точно маленькая победоносная армия. – Вы хотите сказать, что это убедило вас в виновности Крейкена?

– Это убедило меня в невиновности Крейкена, – без тени сомнения произнес отец Браун. – И дело против него можно закрывать. Неужели вы действительно считаете Крейкена человеком, который станет отравлять людей при помощи спичек?

– Все это очень хорошо, – ответил мастер с тем взволнованным видом, который не покидал его с той минуты, когда он увидел то, что произошло. – Но вы же сами указывали, что фанатики с ложными принципами способны творить зло. Кстати, именно вы сказали, что коммунизм расползается повсюду, и влияние его усиливается повсеместно.

Отец Браун смущенно хихикнул.

– Что касается последнего, – сказал он, – наверное, я должен перед всеми вами извиниться. Вечно от моих глупых шуточек одни неприятности…

– Шуточек! – закипая, воскликнул мастер.

– Ну, как вам сказать, – принялся объяснять священник, почесывая лоб, – когда я говорил о том, что влияние коммунизма усиливается, я говорил о том, что вижу вокруг себя каждый день. Даже сегодня я столкнулся с этим пару раз. Это привычка, которая, вне всякого сомнения, полностью совпадает с идеями коммунизма, хотя присуща не только самим коммунистам, но и многим другим людям. Особенно здесь, в Англии. Я говорю о привычке оставлять себе чужие спички. Конечно, это совершеннейшая мелочь, о которой не стоит и говорить, но в данном случае это имеет самое непосредственное отношение к тому, как было совершено преступление.

– Ничего не понимаю, – признался доктор.

– Если почти каждый человек может позабыть вернуть спички, могу вас заверить, что и Крейкен мог по рассеянности сунуть себе в карман чужой коробок. Именно таким образом отравитель, изготовивший эти спички, избавился от них, передав их Крейкену. Все, что для этого требовалось, – дать их ему и не забрать обратно. Поистине, превосходный способ снять с себя ответственность, ведь сам Крейкен вряд ли смог бы вспомнить, от кого он их получил. Но, когда Крейкен, ни о чем не подозревая, использовал их, чтобы зажечь сигары, предложенные двум нашим гостям, он попал в ловушку. Конечно, все очевидно: убежденный революционер убивает двух миллионеров.

– А кому же еще нужно было их убивать? – проворчал доктор.

– И действительно, кому? – повторил священник, и голос его вдруг сделался очень серьезным. – И этот вопрос подводит нас к тому, о чем я тоже говорил, и это, позвольте заметить, была отнюдь не шутка. Я говорил о том, что разного рода ереси и ложные учения стали обычным делом и превратились в нечто повседневное. Люди привыкли к ним настолько, что никто их уже не замечает. Думаете, говоря об этом, я имел в виду коммунизм? Как раз наоборот. Все вы вздрагиваете от одного лишь упоминания о «коммунизме», и Крейкен вам представляется чуть ли не хищным зверем, поэтому вы и не спускали с него глаз. Конечно же, коммунизм – это ересь, но эта не та ересь, к которой вы, люди, испытываете неприятие. Вы принимаете на веру капитализм, или, вернее, пороки капитализма, скрывающиеся под маской отжившего свое дарвинизма. Помните, что вы все говорили в профессорской о том, что жизнь – это хаос, что природа требует выживания самых приспособленных и что поэтому нет никакой разницы, справедливо оплачивается труд бедняков или нет? Это та ересь, к которой вы, друзья мои, привыкли, с которой свыклись, и тем не менее это такая же ересь, что и коммунизм. Вы с легким сердцем принимаете антихристианские законы нравственности или безнравственности. И именно такой вид безнравственности сегодня превратил человека в убийцу.

– Какого человека? – вскричал мастер, и голос его неожиданно дрогнул.

– Позвольте, я зайду с другой стороны, – спокойно продолжил священник. – Вы все говорите о Крейкене, что он хотел сбежать. Но это не так. Увидев, что случилось с этими двумя, он просто выбежал на улицу, стал кричать в окно доктору, после чего, собираясь вызвать полицию, помчался в участок, где и был арестован. Но вам не кажется странным, что до сих пор не вернулся мистер Бейкер, казначей, который тоже отправился вызывать полицию?

– И где он? Чем занимается? – насторожился мастер.

– Думаю, уничтожает бумаги. Или обыскивает комнаты этих людей, чтобы убедиться, что они не оставили нам какого-либо письма. А может быть, все это как-то связано с нашим другом Уодемом. Что мы о нем знаем? Ну, тут все очень просто. Это, можно сказать, своего рода шутка. Мистер Уодем экспериментирует с ядами, которые можно было бы использовать в военных целях. Давайте представим, что он изобрел вещество, которое даже в микроскопическом количестве при контакте с огнем в состоянии убить человека. Конечно же, сам он не убивал этих людей, но свое химическое открытие он утаил и по очень простой причине. Один из наших гостей был янки пуританином, второй – евреем космополитом. Как правило, такие люди являются ярыми приверженцами пацифизма. Узнай они о его работе, они обвинили бы его в подготовке массового убийства и, возможно, отказали бы колледжу в помощи. Бейкер же был другом Уодема, и для него было не сложно получить доступ к этому веществу и обработать им спички.