Гилберт Честертон - Сообразительный мистер Ридер. Воскрешение отца Брауна (сборник)

– Фирма «Брейчер и Брейчер» и была той мексиканской компанией, – объяснял Ридер своему начальнику. – Никакого Джона Бастона не существовало. Его комната служила проходом, по которому Брейчеры могли переходить из одной конторы в другую. Клерк в конторе мексиканского синдиката был слепым. Я заметил это сразу, как только увидел его. В Лондоне много слепых машинисток. Слепой клерк им понадобился для того, чтобы никто не знал, что де Сильво и братья Брейчеры – одно лицо.

У компании «Брейчер и Брейчер» дела шли год от года все хуже. Рано или поздно открылось бы, что они запускали руку в карман своим клиентам, поэтому они и придумали эту махинацию с баснословными процентами, которыми приманивали простодушных людей и убеждали их вкладывать деньги в свой синдикат, обещая невиданные дивиденды. Клиентов они подбирали себе очень внимательно. Джозеф (мозг этой организации) строго следил за тем, чтобы к ним в оборот попадали только те несчастные, у которых нет близких людей. Если какой-то проситель вызывал у них хоть малейшее подозрение, Брейчеры посылали ему письмо, в котором настоятельно рекомендовали отказаться от идеи инвестировать в предприятие и советовали слишком любопытному вкладчику подыскать другой, более надежный способ получить прибыль, чем тот, что предлагал мексиканский синдикат.

После одного-двух лет исправной выплаты дивидендов обманутого инвестора заманивали под благовидным предлогом в Далидж, а там в своем доме они убивали его столь изобретательным способом.

– Невероятно… – изумленно покачал головой прокурор. – Просто немыслимо!

Мистер Ридер пожал плечами.

– Есть ли что либо более невероятное, чем убийства Берка и Хейя? Такие Берки и Хейи [32]есть в каждом слое общества, они встречаются на всех этапах человеческой истории.

– А почему они не расправились с мисс Белмэн сразу?

Мистер Ридер смущенно закашлялся.

– Они собирались замести все следы, но не хотели ее убивать, пока я не попал к ним в руки. Я подозреваю… – он снова кашлянул, – они думали, что я особенно заинтересован в судьбе этой молодой леди.

– И, надо полагать, они в этом не ошиблись? – поинтересовался государственный прокурор.

Мистер Ридер не ответил.

Существует, наверное, не меньше сотни детективных рассказов, которые начинаются с убийства какого-нибудь американского миллионера, что по той или иной причине воспринимается как некая гигантская катастрофа. Спешу вас обрадовать, эта история начинается с убийства миллионера. В некотором смысле она начинается с убийства даже трех миллионеров, хотя это кое-кому может показаться embarras de richesse [33]. Однако по большому счету именно это совпадение, или последовательность событий криминального толка, и выделило это дело из массы обычных преступлений, превратив его в ту необычную загадку, какой оно запомнилось публике.

Считалось, что все они пали жертвой некой кровной мести или проклятия, связанного с обладанием неким старинным предметом огромной ценности, как материальной, так и исторической, чем-то наподобие культовой чаши, украшенной драгоценными камнями, которую было принято называть «коптская чаша». О происхождении чаши достоверных сведений не было, но предполагалось, что использовалась она для совершения религиозных обрядов, и кое-кто усматривал в судьбе, постигшей ее обладателей, происки фанатично настроенных членов какой-то восточной христианской секты, устрашившихся того, что эта реликвия попадет в руки столь прагматические. Однако загадочный убийца независимо от того, являлся он таким фанатиком или нет, превратился в объект жгучего, невиданного интереса в мире журналистики и слухов. Неизвестному дали имя, вернее, прозвище. Но нас сейчас интересует история только третьей жертвы, поскольку именно в этом случае некий отец Браун, который является главным персонажем этих зарисовок, получил возможность обнаружить свое участие.

Когда отец Браун впервые сошел с борта атлантического лайнера на американскую землю, он, как и множество других англичан, понял, что является гораздо более важной персоной, чем ему когда-либо представлялось. Его невысокую фигуру, простое лицо, близорукие глаза и довольно потертую черную рясу на его родине никто не посчитал бы чем-либо примечательным, разве что кто-нибудь обратил бы на него внимание как на человека необычайно неприметного. Но в Америке к славе совсем другое отношение, и его участие в расследовании нескольких любопытных преступлений, а также давнее знакомство с Фламбо, бывшим преступником, а ныне сыщиком, здесь обеспечило отцу Брауну известность, в то время как в Англии его имя было знакомо лишь немногим. Его круглое лицо вытянулось от изумления, когда на берегу, подобно банде налетчиков, на него накинулась и взяла в плотное кольцо группа журналистов. Они принялись забрасывать его самыми разными вопросами на такие темы, в которых он меньше всего был склонен считать себя знатоком, как то: особенности женских нарядов или преступная статистика страны, где он успел пробыть не больше минуты. Возможно, военная сплоченность этой черной массы сделала более заметной другую фигуру, которая осталась стоять чуть в стороне, одиноко темнея на фоне пылающей белизны солнечного света, характерного для этого изумительного места и времени года. Это был высокий мужчина с большими очками в толстой круглой оправе на желтоватом лице, который поманил отца Брауна рукой, после того как его оставили в покое журналисты, и сказал:

– Прошу прощения, вы, вероятно, ищете капитана Уэйна?

Отца Брауна можно в некоторой степени простить, поскольку сам он искренне посочувствовал бы любому, кто оказался бы на его месте. Необходимо помнить, что он впервые попал в Америку, и особенно то, что он еще ни разу не видел очков в черепаховой оправе, поскольку мода на них еще не докатилась до Англии. Сначала он решил, что перед ним предстало какое-то пучеглазое морское чудище, и лишь в глубине его сознания промелькнула мысль о водолазном шлеме. Во всем остальном незнакомец был одет изысканно, и отцу Брауну, по его душевной простоте, очки эти показались самым странным уродством во всем внешнем облике этого денди. Так какой-нибудь франт мог бы нацепить деревянный протез, посчитав, что это придаст его виду элегантности. Заданный вопрос тоже привел его в замешательство. Американский авиатор по фамилии Уэйн, друг каких-то его друзей из Франции, действительно входил в длинный перечень людей, с которыми он надеялся встретиться за время пребывания в Америке, но он никак не мог ожидать, что услышит о нем так скоро.