Мэри Кубика - Милая девочка

Составляю список и заношу в него все, сказанное Мией: грубые руки или, например, прогноз погоды. Всю ночь ищу в Интернете любую полезную информацию. В последний раз такая температура была в северной Миннесоте в сороковых годах в последнюю неделю ноября, хотя на День благодарения было около тридцати – сорока градусов. Затем в районе двадцати и вряд ли уже будет сорок. Полумесяц был на небе 30 сентября, 14 октября и 29-го, хотя Мия не уверена, что это был именно полумесяц, поэтому даты могут быть и другими. Лоси часто встречаются в Миннесоте, особенно зимой. Бетховен написал «К Элизе» приблизительно в 1810 году, хотя это должна была быть не Элиза, а Тереза, так звали женщину, на которой он женился в то же время.

Прежде чем лечь, прохожу мимо комнаты дочери. Приоткрываю дверь и смотрю на нее, растянувшуюся по диагонали на кровати, одеяло отброшено в сторону, на самый край, вскоре оно будет одиноко лежать на полу. Меня приветствует луна, пролившая свет на лицо Мии; он растекается ниже, заливая пижаму цвета баклажана, освещая согнутую в колене ногу, подтянутую к груди, и одну из подушек под ней. Пожалуй, это первая ночь, когда Мия спокойно спит. Медленно подхожу и поднимаю край одеяла. Склоняюсь ниже, лицо ее безмятежно, значит, спокойна и душа; моя милая девочка уже давно стала молодой женщиной, но мне она все еще видится маленькой. Видеть Мию в этом доме, рядом со мной так прекрасно, что кажется нереальным. Я могла бы просидеть у ее постели всю ночь и убеждать себя, что это не сон, мираж не рассеется, когда я проснусь утром, Мия – или Хлоя – будет рядом.

Устроившись в постели рядом с потеющим под теплым одеялом Джеймсом, я принимаюсь размышлять, что полезного в этой информации – прогноз погоды и фазы луны. Все же я спрятала распечатанные листы в папку, где хранятся значения имени Хлоя. Сама не знаю почему, но я убеждаю себя, что мне важна любая, даже обрывочная информация, если она поможет мне понять, что произошло с моей дочерью в бревенчатом домике в Миннесоте.

Вокруг одни деревья. Много деревьев. Сосны, ели и мох. Иголки держатся крепко, образуя густую хвою, а рядом дубы и вязы медленно теряют жухлые листья. Сегодня среда. Ночь наступила и прошла. Выезжаем на большую дорогу и несемся вперед. На каждом повороте она держится за сиденье. Конечно, я могу притормозить, но не хочу, надо добраться скорее. Дорога почти пуста. Изредка нам попадается очередная машина с туристами, которые едут значительно медленнее предельной скорости, чтобы полюбоваться окрестностями.

Давно не видно ни заправки, ни «Севен-Элевен». На протяжении многих миль лишь маленькие придорожные магазинчики. Девушка молча смотрит в окно. Наверное, думает, что мы уже в Тимбукту. Меня она ни о чем не спрашивает. Может, представляет, где мы. Может, ей просто все равно.

Мы едем все дальше на север, в самый отдаленный район Миннесоты. Машин становится совсем мало, на дорогах появляются выбоины. Из-за них нас бросает вверх-вниз, и я проклинаю каждую яму. Только не хватало, чтобы спустило колесо.

Я бывал здесь и раньше, знаю владельца домика в центре этой пустыни. Покрытый опавшими листьями и ветками, скрытый кронами деревьев, дом почти неразличим на расстоянии. Деревья сейчас – лишь пучок костлявых веток.

Разглядываю избушку и думаю, что она осталась такой же, какой была во времена моего детства. Длинный дом с видом на озеро. Воды его даже с берега выглядят холодными. На деревянном настиле пластиковые стулья и мангал. Мир замер, мы одни во многих милях от всех.

Именно это нам сейчас и нужно.

Останавливаюсь и выхожу. Вытащив из машины монтировку, направляюсь к дому. Он выглядит заброшенным, но я все же обхожу его и прислушиваюсь, стараясь уловить малейшие звуки, говорящие о присутствии человека. На оконных стеклах темные тени. Никого.

Вернувшись к машине, открываю дверь.

– Пошли, – говорю я девушке. Наконец она выбирается и преодолевает расстояние в дюжину шагов до крыльца. – Шевелись.

Меня не покидает ощущение, что за нами следят. Громко стучу и жестом велю девчонке замолчать. Становится тихо. Решив, что мы все же одни, выламываю монтировкой дверь. На удивленный взгляд девушки отвечаю, что потом ее починю, а пока подпираю доской, чтобы не распахнулась. Девушка вжимается в стену из толстых сосновых бревен и оглядывает комнату. Уродливый старый диван, красный пластмассовый стул – никчемное пятно в центре, – печь, давно не топленная и совершенно холодная. На стене черно-белые фотографии дома, когда он был только построен. Я помню, как хозяин рассказывал мне, что сто лет назад, прежде чем начать строительство, люди выбрали это место вовсе не из-за красивого вида, а по той причине, что густой лес на востоке хорошо защищал от ветра. Он говорил так, будто мог прочитать мысли тех, кто уже давно лежал в могиле. Помню, как тогда смотрел ему в лицо и думал, что он полный идиот.

В кухне глиняного цвета посуда, на полу потертый линолеум, на столе выцветшая клеенка.

По углам развешана паутина, на подоконнике – высохшие трупики жучков и насекомых.

– Привыкай, – говорю я, заметив отвращение и ужас в ее глазах. Конечно, дом судьи никогда так не выглядел.

Щелкаю выключателем и проверяю воду. Ничего. Прежде чем уехать, хозяин утеплил дом и подготовил к зиме. Я давно с ним не общался, но следил, как он живет. Я знаю, что его брак распался, что он был арестован год назад за вождение в нетрезвом виде. Знаю, что пару недель назад собрал свои вещи, как делал каждую осень, и отправился в Уинону, где работал на очистке дорог от снега и льда.

Выдергиваю телефон из розетки и, найдя в кухонном ящике ножницы, перерезаю провод. Девушка по-прежнему стоит у двери, не сводя глаз с клетчатой клеенки. Да, не сказать, что она красивая. Открываю дверь и выхожу на улицу по нужде. Когда я возвращаюсь, нахожу ее в той же позе, она все таращится на стол.

– Может, лучше сделаешь что-нибудь полезное, например огонь разожжешь? – не выдерживаю я.

Она упирается руками в бока и поворачивается ко мне. На нее невозможно смотреть в этой ужасной толстовке с заправки.

– А почему бы тебе самому этим не заняться? – произносит она, но голос ее дрожит, как и руки, и все тело. Она не так бесстрашна, как хочет казаться.

Выхожу и возвращаюсь с тремя поленьями, которые бросаю к ее ногам. От неожиданности она подпрыгивает. Вручаю ей спички, которые она роняет на пол, и они рассыпаются. Велю ей все собрать, но она делает вид, что не слышит меня.

Надо еще раз ей объяснить, что я тот же самый человек, что сидел рядом с ней за рулем. Вытаскиваю пистолет и приставляю ко лбу, глядя прямо в красивые голубые глаза.

– Ты не прав, – шепчет она.