Чарльз Камминг - Холоднее войны

Возможный ответ пришел к нему несколько минут спустя. По дороге к дому Том увидел табличку с надписью «Продается» на английском и турецком, приделанную к дереву. Деревянные ворота были сломаны, и, открывая их, он занозил указательный палец. Сад разросся и одичал; было трудно пробиться сквозь густую траву и кустарник. За деревьями Том заметил очертания некогда большого и прекрасного дома, который давно, однако, был предоставлен сам себе и медленно разрушался.

– Скажи мне точно, что ты тогда видел, – обратился Том к Мохсину, возвращаясь на дорогу. Оба они здорово вспотели; рубашка Тома прилипла к его спине, словно целлофан. Пробраться к самому дому они так и не смогли. – Ты говорил, Абакус отправился купаться.

Мохсин прислонился к дереву с табличкой «Продается» и перевел дыхание. Жара давалась ему нелегко.

– Все так, – ответил он. – Абакус объехал остров на повозке с лошадьми, как я вам показал. Потом он слез в центре города и пешком вернулся к дому Ричардса. Я пошел за ним по дороге, точно так, как мы с вами сегодня. – Мохсин говорил чуть раздраженно и как будто защищался: он или устал повторять одно и то же, или воспринимал настойчивые вопросы Тома как указание на его личные ошибки. – Я вынужден был оторваться, когда понял, что меня могут заметить. Остальные члены команды – нас в тот день было трое – были в городе. – Он кивнул на восток. Тома тоже раздражала жара, и он жалел, что они не прихватили с собой бутылку с водой. – Но он вытащил полотенце, и позже я видел его на пляже. Он плавал в море. Потом он оделся, взобрался наверх по холму и скрылся в доме.

– В этом доме?

Мохсин кивнул.

– И взял с собой свою сумку?

Мохсин немного поколебался, припоминая.

– Да. С той стороны там не настолько все заросло.

– С чего ты взял, что он заинтересовался покупкой этого дома?

– Да вот с этого. – Мохсин постучал по табличке. – Зачем еще человеку бродить вокруг полуразрушенного дома в жаркий день, после того как он с удовольствием искупался в море? Я решил, это Ричардс сказал ему, что дом рядом с ними продается. Или он сам на него наткнулся. Может, ему просто нравится лазать по старым заброшенным домам.

Может быть, подумал Том. Однако ни в одном из материалов по Клекнеру не было и намека на то, что он интересуется приобретением недвижимости. Почему, черт его возьми, Мохсин не предоставил ему эту информацию раньше?

– Давай спустимся на пляж, – предложил он.

Сквозь деревья и через пролив, обогнув Кадыкёй с запада, на север вдоль Босфора, к Кабаташ, двигалось такси. Оно притормозило у терминала парома, где всего несколько часов назад Томас Келл и Джавад Мохсин ждали паром, попивая из стаканов чай.

Александр Минасян, в шортах, футболке и белой бейсболке «Адидас», заплатил водителю, стрелой промчался сквозь зал ожидания, миновал кафе у терминала, прижал билет к вертушке – зазвучала сирена, предупреждая о тумане, – и в последний момент запрыгнул на паром. До отплытия оставалось всего несколько секунд.

Его задержала пробка – после того как он четыре часа уходил от слежки. Минасян знал, что, если он не успеет на этот паром, придется ждать еще три часа, прежде чем он сможет попасть на Бююкада, еще два, прежде чем можно будет без опаски пробраться в дом Троцкого, а это означало, что необходимо либо провести на острове ночь, либо нанять водное такси до Стамбула и возвращаться туда в полной темноте. Однажды ему уже пришлось пережить такое путешествие; ночь тогда выдалась необыкновенно черной, а море немилосердно волновалось.

Паром отошел от пристани. Минасян взглядом поблагодарил одного из членов команды и устремился к ряду пластмассовых сидений у левого борта. При этом он не отрывал глаз от пристани, высматривая, не захочет ли какой-нибудь опоздавший пассажир тоже попасть на борт. Станет ли рисковать наружка, послав одного из команды за ним на паром и тем самым разоблачив его? Скорее всего, нет. Если бы они были хорошо организованы, если бы у них были люди в Кадыкёй или Картале, они бы послали оперативника прямо на Бююкада, чтобы снять Минасяна в городе. Существовала даже некая вероятность, что американцы или турецкая разведка были сейчас на пароме. Но они плохо организованы. Он знал это со слов Кодака. В Стамбуле Александр Минасян всегда был невидим, как привидение.

Над водой разнесся звук второй сирены, и паром уверенно двинулся сквозь воды пролива, беря то чуть севернее, то чуть южнее. Минасян достал из кармана куртки книжку в бумажной обложке и погрузился в чтение. Он был уверен, что его поездка на Бююкада, чтобы вынуть закладку из тайника Кодака, пройдет, как всегда, незамеченной.

Они пришли на пляж.

К удивлению Тома, Мохсин тут же снял футболку, обнажив татуированный торс и выпирающий животик. Было заметно, что он не на шутку гордится своим телом. Том повернулся спиной к воде и попытался разглядеть фасад дома Ричардса, частично закрытый высокой каменной стеной. На пляже имелась небольшая бетонная гавань. По всей видимости, она была построена, чтобы защищать от волн деревянную яхту, без всяких кранцев пришвартованную к причалу рядом со стальной лестницей с облупившейся краской. Метров на пятьдесят по обеим сторонам от гавани тянулись заросшие моллюсками скалы, перемежавшиеся крохотными заливами, которые сплошь затянуло водорослями. Немного дальше, ближе к главной части города, берег становился плоским, и входить в воду там было гораздо легче.

– Ты говоришь, Абакус искупался здесь?

– Да, – подтвердил Мохсин. – Спустился по этим ступеням, спрыгнул в воду, выплыл в открытое море и вернулся. Я наблюдал за ним вон оттуда.

Он показал на тропинку, по которой они сошли с дороги на пляж. Мохсин запросто мог скрыться в тени деревьев и высоком подлеске.

– А потом он пошел к развалинам?

Том старался шаг за шагом восстановить действия Клекнера, думать так, как думал тот. Почему Ричардс или один из его отпрысков, которых так обожал Клекнер, не пошли искупаться вместе с ним? Зачем нужно было охладиться, смыть с себя пыль и пот, чтобы потом снова вернуться в дом друга через грязный, заброшенный соседний дом?

«Может, ему просто нравится лазать по старым заброшенным домам».

К развалинам дома вели каменные ступени. От них отвалились довольно большие куски, так что Тому было трудновато не оступиться. Мохсин пошел за ним, через северную сторону одичавшего сада. Теперь можно было видеть руины в полной красе. Крыша дома провалилась. Между разрушенными стенами росли деревья; сорняки и дикие цветы пробивались сквозь полы в каждой комнате. Они напоминали зеленый ковер. Тому удалось пробраться сквозь то, что раньше, видимо, было парадным крыльцом, и он очутился в некоем пространстве размером с комнату для безопасных переговоров в посольстве в Анкаре. С одной стороны рос густейший и совершенно непроходимый кустарник, который закрывал вид на море, с другой были остатки низкой стены с дырой. Через нее Том попал во вторую комнату, где пол был усыпан осколками стекла и ржавыми жестяными банками. Если сюда и заглядывали бродяги или подростки, то крайне нерегулярно: многое из мусора выглядело почти как археологические находки.