Роберт Бернс - Веселые нищие

Изгнали его из родимой земли!
Но прежде, чем снова цветы зацвели,
Я плакала сладко: был снова со мной
Мой Джон ненаглядный, мой горец лихой!

(Хор). Пойте про храброго Джона и пр.

Но, горе! недолго гулялось ему:
Связали его, посадили в тюрьму…
Будь прокляты, чьею повешен рукой
Мой Джон ненаглядный, мой горец лихой!

(Хор). Пойте про храброго Джона и пр.

Теперь я вдовою должна горевать,
Что радостей прежних уж мне не видать,
И грусть разгоняю я чаркой одной…
Мой Джон ненаглядный, мой горец лихой!

(Хор). Пойте про храброго Джона,
Пойте про храброго Джона!
Нет на земле человека
Доблестней храброго Джона!

За ней встает скрипач-мозгляк -
Утеха пьяниц и гуляк.
Высокий рост подруги Джона -
(Он ей чуть-чуть не до колен)
И толщина забрали в плен
Сердчишко карлы-Аполлона.
Уж очень кровью был горяч
Скрипач.

Схвативши скрипку молодцом
И браво оглядясь кругом,
Сначала взял аккорд бравурный,
Продернул ловко гамму он
И, перейдя в минорный тон,
Наш Аполлон миниатюрный
Запел со скрипочкой в каданс
Романс.

Позволь мне слезы все стереть с твоих очей,
Пойди за мной во след, будь милою моей;
Тогда не будешь знать ни страха, ни скорбей,
И, плюй себе на все!
(Хор). Скрипач – профессия моя;
Играю много песен я,
И всех приятней для бабья
Романс: 'Плевать на все!'

По свадьбам будем мы ходить с тобой вдвоем,
И ух! как весело, как славно заживем!
Забота-мачиха стучись, пожалуй, в дом,
Нам наплевать на все!

(Хор). Скрипач – профессия моя, и пр.

Без горя, без нужды, довольные судьбой,
Все будем греться мы на солнышке с тобой;
С пустым карманом ли, с набитою ль сумой -
Нам наплевать на все!

(Хор). Скрипач – профессия моя и проч.

Ты только красотой небесною своей
Меня благослови – и тысячи чертей,
И голод, и мороз, не страшны мне, ей-ей,-
Наплюю я на все!

(Хор). Скрипач – профессия моя,
Играю много песен я,
И всех приятней для бабья
Романс: 'Плевать на все!'

Он окончил, но старухи красотой
Вдруг кузнец пленился дюжий и лихой;
Налетел с своей рапирой сгоряча
И за бороду схватил он скрипача.

И ругается, и клятвы он дает,
Что рапирою насквозь его проткнет,
Если он от ней, оставя всякий спор,
Не откажется навеки с этих пор.

Помертвел совсем от страха Аполлон
И трясется весь, как в лихорадке он,
И пощады просит с жалобным лицом…
Так вся ссора их и кончилась на том.

Но, хотя в сердчишке виртуоз страдал,
Глядя, как кузнец красотку обнимал,-
Сделал вид, однако, что повеселел,
Слушая, как песню ей кузнец запел:

Красавица моя, кую железо я,
По ремеслу – кузнец;
И в этом ремесле прошел по всей земле
Я из конца в конец.
Я часто деньги брал и в полк за них вступал;
Но через два, три дня,
Как деньги получу, сейчас же укачу,
Ищи потом меня!

(Хор). Я часто деньги брал, и пр.

О, дева-красота! брось этого шута
С кривляньями его!
Железо кто кует, пусть другом станет тот
Для сердца твоего!
Вот этой кружкой я клянусь, душа моя, -
Коли хоть раз со мной
Ты будешь голодна иль водки лишена,-
Язык иссохни мой!
(Хор повторяет последние четыре стиха).

Кузнец победил – и упала
В объятья старуха-красотка;
Отчасти любовь в ней играла,
Отчасти распарила водка.
Скрипач, подмигнув остроумно,
Согласья и мира желает
Обнявшейся паре, и шумно
Он кружку свою осушает
Во здравье их н_а_ ночь!
Тут крошка-Амур разыгрался;
Метнул он стрелою своею, -
К замужней скрипач подобрался
И начал амурничать с нею.
Супруг, собеседник Гомера,
Заметил – и грозною дланью
Жену и ее кавалера
Развел он и крупною бранью
Их выругал на ночь!
Он – парень из самых веселых,
Какие встречались едва ли
И Вакху; в несчастьях тяжелых
Не знал он малейшей печали.
Желал одного – веселиться.
Томился – лишь жаждою вечной,
Одно ненавидел – крушиться.
И вот, вдохновенный, беспечно
Запел он здесь на ночь:

Певец не хитрый я, и песенка моя
В презреньи у вельмож и прочего такого;
Но пчелы вслед за мной везде летят толпой,
Как мчались по следам Гомера дорогого.
(Хор). Из-за этого, того,
Ну, и прочего всего,
Потерял одну я;
Двух успел я сохранить,
Недостатка, стало-быть,
В бабах не найду я
Для того и для сего
И для прочего всего.

Не знал я никогда, что значит Муз вода,
Кастальские ключи и прочее такое;
Но мой источник весь, кипя, струится здесь,
Парнаса моего здесь место дорогое.

(Хор). Из-за этого, того, и пр.

К красавицам я слаб; как неизменный раб,
Я чту их прелести и прочее такое.
Но долг священный мой – и Богу быть слугой;
Ослушаться Его – и грех и зло большое.

(Хор). Из-за этого, того, и пр.

Свиданья сладкий час! как ты чаруешь нас
Восторгами любви и прочего такого!
Но сколько дней любовь взаимно греет кровь ?
Решают склонности того или другого.

(Хор). Из-за этого, того, и пр.

Ах, часто, часто как вводили нас впросак
Их шутки ловкие и прочее такое!
Но дайте лишь вина – и баба поймана!
Люблю я их за то, за се и за другое!

(Хор) . Из-за этого, того,
Ну, и прочего всего
Потерял одну я;
Двух успел я сохранить,
Недостатка, стало быть,
В бабах не найду я
Для того и для сего,
И для прочего всего!

Так пел певец – и стены дома
Тряслись от бешеного грома
Аплодисментов сотни рук;
Неистово им вторят глотки -
И, чтоб добыть побольше водки,
Один снимает свой сюртук,
Тот очищает в се карманы,
Другой разделся дочиста…
Сквозит повсюду нагота,
Но все зато мертвецки пьяны.
И вот они к певцу опять
Все стали шумно приставать,
Чтоб угостил он их скорей.
Отборной песенкой своей.
Он стал меж двух своих Дебор,
Обвел кругом веселый взор,
Кудрями весело тряхнул
И затянул:

Кипят, шумят пред нами чаши,
У нищей братьи пир горой;
Раскройте ж дружно глотки ваши
И пойте весело за мной:
Прочь все, кому закон по вкусу!
Свобода – светлый праздник нами
Суды приятны только трусу,
Монастыри – одним ханжам!
(Хор повторяет эти четыре стиха).