Роберт Бернс - Веселые нищие

Уж листья желтые с ветвей
Летят на землю, и Борей
Деревья голые качает;
Луга одел покров седой,
И уж морозец молодой
Порядочно кусает.
Вот в эту пору вечерком
Кружок веселой братьи нищей
Собрался к Пузи Нанси в дом
Попировать за скудной пищей
И весело пропить свое
Последнее тряпье.
Хохочут они и горланят,
И песни поют, и свистят,
И так по столам барабанят,
Что стены харчевни дрожат.
У печки в лохмотьях багрового цвета
Солдат поместился; на нем
Котомка, набитая хлебом, надета…
Сидит он, обнявшись, вдвоем
С своею любезной красоткой.
Согретая платьем и водкой,
С воителя глаз не спускает она
И, жадно оскаливши зубы,
Без устали грязные губы
Дружку подставляет, как чарку вина.
И в щеки, и в губы дружок
Без устали барышню – чмок!
И звучны, как хлопанье плети,
Веселые чмоканья эти.
И вот они милуются,
Горланят и целуются,
И песню наконец
Орет наш молодец:

Марс меня на свет родил, я в сраженьях многих был;
Вот, смотрите, шрам большой, вот царапина и рана!
Шрам врубила баба мне, рану добыл в той резне,
Где солдат французских я встретил звуком барабана:

Трам-трам-трам,
Трам-трам-трам,
Тарарарарам!

В первый раз я под ружьем был в кровавом деле том,
Где упал мой генерал у Абрамского кургана {1};
Кончил службу я свою в том чудеснейшем бою,
Где Моро {2} снесли совсем мы при звуках барабана:

Трам-трам-трам и пр.

Был я с Куртисом, ей-ей, у плавучих батарей,
Без руки и без ноги вышел я из вражья стана;
Но опять страна зовет – и повел нас Эллиот,
И опять заковылял я под звук и барабана:

Трам-трам-трам и пр.

Нынче шляюсь по земле, без руки, на костыле,
Весь в лохмотьях и грязи; но с пустым своим карманом,
С чаркой, с девочкой моей, так же счастлив я, ей-ей,
Как в те дни, когда ходил, весь в шитье, за барабаном.

Трам-трам-трам и пр.

Хоть метель и ветер злой хлещут белый волос мой,
Хоть приют мой часто – лес иль широкая поляна,
Но когда, продав тряпья, выпью добрый штофик я, -
Не боюсь, хоть целый ад встань при звуках барабана!

Трам-трам- трдм,
Трам- трм-трам,
Тарарарарам!

Он кончил, и стены трясутся -
Так воет неистово хор, -
И прячутся крысы в испуге
В углы потаенные нор.
"Encore!" из угла восклицает
Скрипач-молодчина, – и вот
Подруга воителя живо
Вскочила, и песню поет.

Я была когда-то девой, а когда – уж и сама
Позабыла; от красавцев и теперь схожу с ума.
Родилась я в батальоне, был драгуном мой отец, -
Что ж за диво, если дорог мне солдатик-молодец?

Тра-ла-ла, тра-ла-ла,
Ох, солдатик-молодец!

Первый мой дружок сердечный весельчак-мужчина был,
Он тогда в полку драгунском барабанщиком служил;
Щеки красные такие, ножка стройная… В конец
Свел меня с ума мой милый, мой солдатик-молодец.

(Хор). Тра-ла-ла, тр-ла-ла и гр.

Но сменил солдата скоро добрый пастырь свричас,
И на рясу променяла я военный тесачок;
Телом я рискнула, душу в ход пустил святой отец -
И обманутым остался мой солдатик-молодец.

(Хор). Тра-ла-ла, тра-ла-ла и пр.

Долго, впрочем, быть со мною не пришлось и старику;
Надоел он – и пошла я в жены к целому полку.
Барабанщик ли, трубач ли, старый воин, иль птенец, -
Всем служила – лишь бы только был солдатик-молодец!

(Хор). Тра-ла-ла, тра-ла-ла и пр.

Но война сменилась миром, – тут я по миру пошла
И на рынке, побираясь, парня этого нашла.
В полковых своих лохмотьях красовался удалец…
Ах, как по сердцу пришелся мне солдатик-молодец!

(Хор). Тра-ла-ла, тра-ла-ла и пр.

Пожила я – много ль, мало ль, и сама не зн аю я;
Для меня отрада – песня или чарочка моя,
И пока держать ту чарку силу мне дает Творец,
Пью из ней твое здоровье, мой солдатик-молодец!

(Хор). Тра-ла-ла, тра-ла-ла,
Ох, солдатик-молодец!

С девчонкой шут Андрю сидел
В углу; их мало занимало
Все то, что хор певцов ревел;
У них и своего не мало.
Но, наконец, он пить устал,
Устал точить с красоткой лясы;
И вот он с места быстро встал
И, скорчив две смешных гримасы,
Девчонку чмокнул, подтолкнув
И с важной рожей затянул:

Мудрость в пьяном виде – дура,
Плут- дурак перед судом,
А меня сама натура
Сотворила дураком.

Бабка мне купила книжку;
Но учение никак
Не могло развить мальчишку:
По природе я дурак.

За вино рискну я шеей,
С бабой жизнь моя легка…
Да чего и ждать умнее
От такого дурака?

За кутеж, как поросенок,
Я однажды связан был,
А священник за девчонок
Покаянье наложил.

Надо мной не смейтесь строго:
Ради шутки я таков;
А у нас в палате много
И серьёзных дураков.

А пастор наш? поучает
С важной рожею такой;
Нас, шутов, корит, ругает -
Все из зависти одной.

Ну, чтоб кончить все прилично -
Выпить хочется скорей,
Глупый для себя лишь лично,
Во сто раз меня глупей.

Вслед за шутом старуха встала.
Она отлично понимала,
Как очищают кошельки;
Узнала в деле все приемы
И были ей в лесах знакомы
Дорожки все и уголки.
Ей дружок был горец бравый.
Но он нашел конец кровавый:
Палач, увы! казнил его!…
И вот, в слезах, вздыхая глухо,
Запела песенку старуха
Про Джона, горца своего:

Мой милый был горец и горцем рожден;
Смотрел на законы с презрением он,
Но клану родному был предан душой,
Мой Джон ненаглядный, мой горец лихой!

(Хор). Пойте про храброго Джона!
Пойте про храброго Джона!
Нет на земле человека
Доблестней храброго Джона!

В тартановом пледе, с стальным кушаком,
Всегда опоясанный добрым мечом,
Всех женщин на свете пленял он собой,
Мой Джон ненаглядный, мой горец лихой!

(Хор). Пойте про храброго Джона и пр.

Мы жили, кочуя от Твида до Спей,
Как лордам и леди не жить веселея;
С врагами боязни не знал никакой
Мой Джон ненаглядный, мой горец лихой!

(Хор). Пойте про храброго Джона и пр.