Айеле Лушкау - Античный мир «Игры престолов»

Хендрик Гольциус. Зевс превращает Ликаона в волка. Иллюстрация из книги Les Métamorphoses d’Ovide (Haarlem, 1589). Музей искусства округа Лос-Анджелес

Эти истории – явные прототипы «Ветров зимы», финального эпизода шестого сезона сериала, в котором Арья Старк скармливает Уолдеру Фрею пирог, приготовленный из его сыновей, прежде чем перерезать ему горло. Популярная в Вестеросе сказка «Повар-Крыса» также напоминает миф об Атрее: главный герой служит поваром в замке Твердыня Ночи. Он убивает сына короля и скармливает его отцу, за что на него насылают проклятие: он становится крысой и поедает лишь собственных отпрысков. Бран даже говорит: «Боги прокляли его не за убийство или приготовление пирога из сына короля. Он убил гостя под своей крышей – этого боги не могут простить». Во всех этих случаях люди не знают, что едят, и это свидетельствует об их невежестве и невоздержанности, а также о человеческой уязвимости: даже самые обыденные вещи могут быть опасны, и, допуская оплошности и наживая врагов, мы очень рискуем.

В легенде об Атрее и Фиесте каннибализм пересекается с предательством брата – другой черты греческой и тем более римской мифологии. Братские узы считались если не священными, то, по крайней мере, основополагающими. Братья должны помогать и заботиться друг о друге, а близнецы в особенности. Хорошим примером образцовой братской любви были Диоскуры, отроки Зевса, братья Елены Троянской, которые так близки, что решают разделить бессмертие между собой, что, конечно же, означает, что им предстоит полгода быть мертвыми, а другие полгода – пребывать на Олимпе. Эта семья была сплоченной. Елена, находившаяся в Трое во время войны, с болью смотрит с высокой башни на явившихся за ней греческих воинов. Она рассказывает о них Приаму, своему свекру, и отмечает, что не видит братьев. Елена не знает, что они уже мертвы. Этот эпизод, в котором присутствует скрытая ирония, – читатель знает нечто, неизвестное персонажу, – подчеркивает факт тесных родственных уз: даже пренебрегнув священным институтом брака и став причиной смертоносной войны между двумя великими народами, Елена до сих пор помнит о своих братьях и желает увидеть их, даже наперекор ее новой семье. Именно в противопоставление этому идеальному примеру семейных отношений показана набирающая обороты вражда между Атреем и Фиестом, и она предстает как разрушающая сила. Как мотив каннибальский пир неизбежно вызывает интерес, что показывает выбор способа мести Арьи. Но помимо этого, он несет в себе большой поток предательства семейных или социальных уз: именно Уолдер Фрей планирует Красную свадьбу, к которой мы вернемся в конце главы, и этот кровавый обман приведет его на другой жестокий пир.

Первый пир в сериале проходит в доме лорда и леди Старк в честь короля и королевы, прибывших в Винтерфелл. В книге он описывается от лица Джона Сноу, бастарда Эддарда, который остро чувствует свой статус изгоя и в то же время наслаждается свободой, которую он ему дает. Сидящий на скамейке рядом с остальными молодыми оруженосцами, Джон исключен из круга семьи и отослан к ему подобным. Это понижение, однако, позволяет ему свободно напиться, в то время как его братья и сестры сидят «возле королевских детей рядом с помостом, где лорд и леди Старк принимали короля и королеву» (ИП). Мы снова видим социальное деление в действии: лорд и леди за самым высоким столом, их дети чуть ниже, а прочие граждане Винтерфелла заполняют зал. Взгляд Джона особенно важен, если учесть факт, что выпил он немало, и это подчеркивает его статус изгоя. На королевском помосте братья и сестры Джона находятся под присмотром отца и могут выпить всего один бокал. В этом отношении Джон чувствует себя более свободным и может насладиться привилегиями взрослого. С другой стороны, его взгляд, сначала изнутри, а потом за пределами зала, подчеркивает тот факт, что он чужой даже в собственном доме. Это подтверждают два человека, беседующих с ним: его дядя Бенджен и карлик Тирион. Бенджен – воин Ночного Дозора, прибывший на пир в качестве брата лорда Винтерфелла, но по закону – брата Дозора, который поклялся не иметь семьи и пристрастий. Тирион тем временем говорит Джону, что «любой карлик – бастард в глазах собственного отца» (ИП), и, даже когда Сноу злится из-за сравнения, Тирион остается при своем мнении: они оба находятся в одинаковом положении, являясь одновременно и членами своих семей, и изгоями.

Помимо позволения напиваться, Джон, будучи бастардом, имеет особый взгляд на события, происходящие внутри семьи лорда. Он занимает хорошее место – процессия проходит по залу мимо него, сидящего на скамье, и способен понимать людей: «Бастарду приходится все замечать, учиться читать истину, которую люди прячут за своими глазами» (ИП). И конечно, восприятие пира Джоном очень двойственно, что обусловлено, с одной стороны, избытком вина, с другой – особой проницательностью. Подобно пирам, процессии имеют символическое значение, так как представляют собой демонстрацию иерархии и социальных связей: тот, с кем я вхожу в комнату, так же определяет меня и мое место в обществе, как и тот, с кем я разделяю еду и напитки. В этом случае, однако, процессии имеют еще одну функцию: официально представить – или даже, возможно, конкретизировать наше впечатление, – основных персонажей и проблемы саги. Что же мы узнали из этого немного сумбурного вступления? Например, когда Эддард Старк приветствует королевскую семью, его впечатления основаны на жизненном опыте: он, конечно, помнит Серсею и ее братьев, но детей он еще не видел, их имена не были упомянуты, хотя всех уже представили друг другу: «Потом позвали детей, их представили, и обе стороны одобрили молодежь» (ИП). Но внимание Эддарда приковано к Роберту, толстому и благоухающему, ни чем не напоминающему молодого сильного узурпатора, с которым он покинул Штормовой Предел. Подобно отцу, Джон увлеченно разглядывает людей, но, в отличие от него, слишком погрязшего в воспоминаниях о героическом прошлом, бастард представляет новое, молодое поколение, и его взгляд обращен в настоящее. Поэтому, когда Старки с королевской семьей входят в зал, нам представляется возможность не только узнать принятое в Вестеросе положение вещей, но и, подобно Джону, инстинктивно понять, что оно обманчиво. Как покажут последующие события, когда Эддард заплатит за все, взгляд бастарда Джона более точен и восприимчив, чем искаженные представления, созданные давними воспоминаниями и утраченными традициями.

Первыми в залу входят лорд Старк и королева, за ними следуют леди Старк и король. Такой порядок имеет очевидный смысл: Эддард Старк – лорд Винтерфелла и поэтому входит первым. Но Роберт – король, и его позиция на втором месте предупреждает нас о дальнейших событиях: история «Игры престолов» на самом деле не о Роберте, но о том, что происходит вокруг него и из-за него. Сам Роберт, его восстание и загадочная любовь к Лианне Старк – призрачны и играют второстепенную роль, настоящие протагонисты здесь, по крайней мере, в этой части, – Нед и Серсея. Роберт и Кейтилин, каждый по-своему, обречены быть на втором плане, позади. На самом деле реакция Джона на Роберта точно такая же, как и у его отца: он видит «толстяка, краснолицего, заросшего бородой, взмокшего под всеми шелками» (ИП). Не имея воспоминаний, Джон видит короля таким, какой он есть, человеком из прошлого.