Джон Хейвуд - Люди Севера: История викингов, 793–1241

То, что за военной победой не последовало захвата и колонизации, обрекло балтийскую империю датчан на скорый распад. Стремительно устаревающий датский флот был уже не в состоянии господствовать на морских дорогах, на суше Дания тоже не могла тягаться с Германией. Земли, приобретенные после венедских крестовых походов, еще при жизни Вальдемара захватили германские князья, а в 1346 г. после восстания коренного населения Дания продала Эстонию Тевтонскому ордену.

Участие Швеции в крестовых походах, если о нем вообще можно говорить, обернулось еще более бесстыдным, чем у датчан, захватом новых земель. Швеция, как и Дания, страдала от пиратских набегов, только здесь морскими разбойниками были эсты с острова Сааремаа (у шведов – Эзель), финны из Карелии (Восточная Финляндия) и куршцы, с территории современной Латвии – все язычники. Шведы в ответ сами плавали к их берегам: грабили, брали контрибуции, точно как век за веком делали в эпоху викингов. Кроме того Швеция спорила за сферы влияния с Новгородом, где находился главный центр высокодоходной меховой торговли. Шведов, как и любых иноземцев, с радостью ждали в Новгороде, но лишь для торговли; город был достаточно силен, чтобы защитить свои земли и не позволить чужакам вторгаться и забирать пушнину в виде дани, как делали шведы в эпоху викингов. Теперь шведы решили отнять у Новгорода часть меховых доходов за счет господства в Финском заливе, который обеспечивал Новгороду «окно в Европу», и путем грабежа новгородских судов, как в 1142 г., когда шведский флот захватил три торговых корабля новгородцев, и шведы истребили 150 плывших на них купцов. Чтобы удержать выход к заливу, новгородцы принялись покорять и обращать в православную веру карельских финнов и отвечать шведам набегами на берега озера Меларен. После одного из таких набегов новгородцы увезли к себе в Новгород церковные ворота из королевского города Сигтуны. Шведы противостояли распространению новгородского влияния в Карелии, начав свое завоевание и крещение Финляндии, которое оправдывали в риторике крестовых походов. Католическая церковь, стремившаяся ограничить влияние православия, одобряла финские походы шведов, но так и не дала им папского благословения, каким освятила походы в Святую землю, а также ливонские и венедские, так что шведские завоеватели остались без духовной награды крестоносцев.

Позднейшее предание гласит, что первый шведский крестовый поход возглавил около 1157 г. король Эрик IX (правил в 1155–1160 гг.). Считалось, что он установил шведское владычество на всем юго-западе Финляндии и крестил всех финнов на захваченных землях. Возвращаясь из похода, Эрик оставил в Финляндии миссию во главе с епископом Уппсальским Генрихом, который позже принял от рук финнов мученическую смерть. Эрик вполне мог воевать в Финляндии, но историю о крестовом походе, вероятно, сочинили, когда вокруг фигуры Эрика, убитого заговорщиками на выходе из церкви после праздничной службы на Вознесение (18 мая) 1160 г., стал складываться культ. Швеция на тот момент оставалась единственным скандинавским королевством, не имевшим своего святого из королевского рода, поэтому наследники Эрика охотно поощряли его почитание как мученика. Завоевание Финляндии Швецией началось, скорее всего, задолго до правления Эрика – географические названия подсказывают, что шведы колонизировали юго-западное побережье Финляндии вокруг Турку (по-шведски Або) уже в середине XI столетия – это был длительный процесс, включавший в себя череду военных походов, многие из которых обернулись поражением. Даже в конце XII в. шведские завоевания на юго-западе Финляндии не были прочны. Папа Александр III (был на престоле с 1159 по 1181 гг.) в письме к шведскому архиепископу сетовал, что «финны всегда обещают быть верными христианами, когда им угрожает вражеское войско… когда же войско уходит, они отрекаются от веры, глумятся над священниками и жестоко травят их».

За постоянное отступничество папа Григорий IX объявил против финнов настоящий крестовый поход, однако шведы не отозвались на папский призыв, а вместо этого в 1240 г. напали на Новгород, где и были разбиты князем Александром в Невской битве. В конце концов шведское владычество в Финляндии закрепили так называемые второй и третий шведские крестовые походы. Второй шведский крестовый поход (ок. 1248–1250 гг.), возглавленный крупным вельможей ярлом Биргером, твердо установил шведскую власть в области Тавастия, что в Средней Финляндии, а третий поход (1292–1293 гг.), бесстыдно нацеленный на христианский Новгород, окончился завоеванием Карелии, прекращением там деятельности православных миссионеров и основанием города Выборг (ныне российского). Из Выборга шведы надеялись продолжить завоевание и, выйдя к устью Невы, отрезать Новгород от Финского залива. Последовали годы новых походов и ответных ударов Новгорода, и в 1323 г. Ореховский мир установил, наконец, границу между шведской Финляндией и Новгородом, оставив за новгородцами господство над Невой. Шведы в конце концов добились своей цели «оседлать» Неву и отрезать Россию от Финского залива в 1595 г., но уже в 1702 г. Петр Великий, заложивший Санкт-Петербург, отвоевал выход к морю. Не в пример мимолетным датским завоеваниям на Балтике шведские военные успехи в Финляндии имели долго сказывавшиеся последствия. В значительной степени потому, что у шведов завоевание сопровождалось колонизацией. Вслед крестоносцам во множестве шли шведские крестьяне, бежавшие от устанавливаемого на родине крепостного права, и селились в Южной Финляндии. И хотя в 1809 г. Финляндия перешла от Швеции к России, там до сих пор есть шведскоязычная часть населения.

Eсли в Скандинавии укрепление государства положило конец эпохе викингов к 1100 г., то в тех краях, где королевская власть была слабой или не существовала вовсе, ее закат догорал еще долго. В Оркни и на Гебридах скандинавские и скандинавско-гэльские вожди по-прежнему пополняли казну за счет морского разбоя, а в Исландии и Гренландии общество сохраняло прежний уклад: местные вожди и свободные землевладельцы, как встарь, принимали законы и разрешали споры на народных собраниях – тингах. И тем не менее уже к 1200 г. эти общества стали аномалией среди все более централизующихся европейских королевств и дни их были сочтены.

Царствование Магнуса Голоногого знаменовало собой пик норвежской власти на северных островах и Гебридах. Походы Магнуса с лихвой окупились богатой добычей, а завоевания обещали хороший источник доходов и много солдат для норвежской короны, но при одном важном условии – если их удастся удержать надолго и расходы не будут чрезмерными. Сам Магнус мог подчинить острова королевской власти, только пребывая там лично, с армией и флотом. Такую ситуацию нельзя удерживать бесконечно. Расквартировать на островах армию было бы недопустимо дорого, к тому же и в самой Норвегии еще многое предстояло сделать для должного укрепления монархии, что уж говорить о далеких островах у шотландских берегов. Успех Магнуса, таким образом, оказался эфемерным, и завоевания ненадолго пережили короля, павшего в бою в Ирландии в 1103 г. Для укрепления королевской власти в Оркни Магнус за время своего краткого правления предпринял лишь одно – он сверг правивших сообща оркнейских графов Паля и Эрленда и в 1098 г. посадил на их место своего восьмилетнего сына Сигурда. В 1102 г. Магнус добавил к номинальному владению Сигурда Королевство Мэна и островов. Если бы это образование удержалось, возможно, оно заложило бы традиции лояльности к норвежской монархии, но Сигурд не собирался тратить на это время. После смерти отца он отправился в Норвегию требовать свою долю норвежского королевства у брата Эйстейна и на острова больше не возвращался. Сигурд ходил в крестовые походы, а Эйстейн целиком сосредоточился на строительстве государственных институтов и процветании Норвегии, так что обитателям островов пришлось самим заботиться о себе. Сигурд умер в 1130 г. (после смерти Эйстейна в 1123 г. он правил Норвегией единолично), и в королевстве вспыхнула междоусобная война – при законах о престолонаследии, действовавших в эпоху викингов, претендентов на трон зачастую оказывалось слишком много. В результате в следующие 150 лет норвежские короли лишь дважды посещали свои западные колонии. В их отсутствие монаршая власть предсказуемо ослабла, и заполнить образовавшийся вакуум в сложившейся ситуации было некому. Безусловно, шотландские короли хотели бы забрать все острова вокруг Шотландии под свою державу, но даже в материковой части страны еще оставались области, такие как Аргайл, Кейтнесс и Гэллоуэй, которые лишь номинально считались частью королевства, но фактически не подчинялись шотландским монархам. Англия находилась слишком далеко, а ирландские короли были целиком поглощены войнами за верховенство и не думали о покорении северных островов. Через несколько лет после смерти Магнуса графство Оркни и Королевство Мэна и островов вернули себе традиционную автономию, однако ни одно из двух государств не оказалось в силах заставить местных скандинавских и гэльско-скандинавских вождей прекратить пиратский промысел, продолжавшийся еще не одно десятилетие. И даже монахи, несмотря на распространение христианства, не могли спать спокойно: скандинавские морские разбойники грабили Айону и в 1240 г.