Коллектив авторов - Государственность – национальная идея Беларуси

Те люди, которые в 1994–1996 годах отчаянно вытаскивали Беларусь из либеральной помойки, в большинстве уже ушли из государства: кто преподавать, кто на отдых, кто в бизнес. За минувшие годы их заменили исполнители – прекрасные исполнители, государственная система даже в кризис работает как часы, – но этого мало.

Кризисные условия, объективно требуют массовой инициативы системы управления, – а значит, требуют делегирования полномочий. Без этого система небоеспособна и не может справляться не только со стратегическими, но и с тактическими задачами.

Для понимания этого достаточно вспомнить последние годы.

Обострение глобального экономического кризиса осенью 2008 года ударило по всем соседям Беларуси и вынудило их пойти на масштабные девальвации. Это и Россия, и Украина, и Польша. К девальвации ради поддержания конкурентоспособности прибегли даже такие экспортеры углеводородов, как Казахстан и Норвегия. Прибалтийские страны из-за мечты о еврозоне и глубокой закредитованности населения в евро на девальвацию не пошли, результатом чего стал чудовищный спад (до 18,5 %) и депрессия.

Белорусские власти с девальвацией тянули до последнего. До выборов президента 2010 года это было понятно: политическая необходимость – вещь циничная, но объективная. Но под выборы бюджетникам повысили зарплаты, что означает рост импорта и, соответственно, рост спроса на валюту, – и дополнительным фактором усиления роста спроса на валюту стало повышение ввозных пошлин на автомобили в рамках присоединения к Таможенному союзу.

Это присоединение гарантировало Беларуси российский и казахстанский рынок, – но за эту выгоду для всех было заплачено интересами тех почти 10 % населения, которые связаны с соответствующим сектором. Естественно, все, кто мог, купили автомобили заранее, – дополнительно повысив спрос на валюту.

Почему на девальвацию не пошли, условно говоря, 1 февраля 2011 года?

По причинам моральным и управленческим.

С моральными все понятно: Белоруссия – социальное государство. Пусть мир рушится, социальные гарантии должны быть незыблемыми. Ситуация, когда от их части придется отказываться, да еще вскоре после выборов, морально невыносима для такого государства, это вам не банда либеральных фундаменталистов.

Управленческая же причина заключается в том, что системе власти, ориентированной на единственный центр принятия решений, крайне трудно заниматься двумя проблемами сразу. А ведь «волнения» в Минске после президентских выборов были на самом деле попыткой государственного переворота – группа неплохо обученных боевиков штурмовала Центризбирком, в котором как раз в это время шел подсчет голосов. И, насколько можно судить по ряду доверительных бесед, прорвись они внутрь – ряд европейских стран немедленно бы признал новое демократическое правительство Белоруссии, даже если б о его создании не успели бы объявить.

С другой стороны, в тот же день группа боевиков в масках разогнала группу сторонников одного из оппозиционных кандидатов и избила его так, что он длительное время провел в больнице. Общее число боевиков, действовавших в Минске в тот вечер, составляет около трех взводов, – а это, по сути дела, уже войсковая операция.

После этого произошел теракт в метро. Вероятность того, что это действительно дело рук неуравновешенного одиночки, мне представляется низкой: уж больно вовремя произошел этот теракт для дезорганизации государства и общества, которому продемонстрировали отсутствие главного достижения власти – безопасности.

Система управления, способная в силу централизации решать лишь одну проблему, в этих условиях, естественно, сосредоточилась на безопасности, – просто забыв об экономике. И получила потребительскую панику, множественность курсов, сокращение валютных резервов и, соответственно, крайне болезненную вынужденную девальвацию, сопровождавшуюся замешательством системы управления.

С того времени государство сумело стабилизировать ситуацию и успешно пройти кризис, связанный с атакой российской олигархии и либеральных фундаменталистов на «Белкалий».

Однако многочисленные и неизменно сменяющие друг друга тактические проблемы, по отдельности, безусловно, решаемые, при избыточной централизации заслоняют собой стратегические проблемы и не дают их решать точно так же, как в начале 2011 года проблемы безопасности заслонили собой экономические трудности.

А главные проблемы Беларуси – стратегические.

Прежде всего, это проблема свободного времени молодёжи, грубо говоря, «драйва». Молодежи нужно давать не только возможности самореализации – ей нужно давать возможности самой создавать для себя новые сферы, в которых она могла бы проявлять инициативу и выражать себя. Это очень важно: дать молодым не просто жить в обустроенном для них мире, но и самим творить для себя новые миры, раскрывать новые сферы деятельности. Пути этого иногда неприлично просты: на Украине нет ни одного качественного дата-центра, – так сделайте же его в Минске и для себя, и для украинцев, и для других соседей!

Пока белорусская система управления такой возможности для молодежи предложить не может, и поэтому растет отчуждение молодежи и в целом социально активной части общества от системы власти – точно так же, как это было в Советском Союзе (где это тактично именовалось «проблемой свободного времени»).

Вторая стратегическая проблема заключается в том, что власть по объективным, внешним причинам, но все же не смогла сохранить довольно скудные социальные гарантии, к которым привыкли люди. Это больно ударило и по кошелькам, и по душам людей; многие небольшие бизнесы просто закрылись, – а задуматься о том, что государству надо создать им перспективу и прямо указать на нее, власть пока не смогла.

Третья проблема – привычка к социальным гарантиям. Все забыли начало 90-х, воспринимают имеющиеся гарантии и стабильность как данность и, как советское общество конца 80-х, готовы ими жертвовать. Белорусы просто не понимают, что такое этническая преступность, наркомания, тотальная коррупция, платные и некачественные медицина и здравоохранение, что такое последовательное уничтожение социальной сферы, – а власть слишком порядочна, чтобы показывать документальные фильмы о том, как живет Россия. В результате мы видим четкую градацию: люди за 50 лет почти поголовно за Лукашенко, 40–50 лет – пограничная зона, среди тех, кто моложе 40, преобладает критическое отношение.

Сгладить эти социально-психологические проблемы помогает национальный белорусский характер. Но они есть, и они не решаются, а значит – будут нарастать.

Единственный стратегический выход Беларуси описан выше: становиться огромным технопарком на базе «закрывающих» технологий советского ВПК. С одной стороны, это позволит резко снизить издержки экономики, с другой – заработать огромные деньги на торговле технологиями, с третьей – распахнуть перед молодежью качественно новые, сказочные, захватывающие дух перспективы, которых нет нигде не то что в СНГ – нигде во всем мире!