Станислав Лем - Черное и белое (сборник)

При этом поражает возросшая нехватка действий, каких-то усилий, направленных на предотвращение этого немалого по своим размерам нигилистического направления. Возмутиться, выразить свое отвращение, отказать в праве выставить на публичный показ просто неудобно, как будто бы это невозможно. Признаюсь честно, что я не понимаю ни этих безобразий, ни совершенно бесплодных дискуссий с теми, кто их представляет, и вынужден таиться с убеждением, что дальнейшее развитие, а скорей продвижение в глубину канализации для поиска еще неизвестных, не показанных выделений, не только наполняет меня безучастностью, но заставляет также отвернуться от такого искусства. Это уже даже не история платья голого короля. Для меня это только смерть эстетики и движение в никуда.

Лично мне по понятным причинам ближе всего искусство, выражаемое словом. В конце XX века стал также виден и его распад. Я не считаю, что Роберт Музиль случайно оставил нам «Человека без свойств» в виде обрывков и фрагментов. Измученный в прошлом году чтением английской версии «Радуги гравитации» Томаса Пинчона, осознавая собственное несовершенство в понимании его оригинального текста, я взялся за чтение польского перевода и увяз в нем не на шутку. Нескладность, причудливость, мешанина как основа композиции отвратили меня от этой книги, пользующейся ведь какой-то популярностью.

В последнем номере « Шпигель » Марсель Райх-Раницкий направил против Музиля осадную пушку и разнес его самое известное произведение. Но в свою очередь этого немецкого отца литературной критики настигло прошлое, засвидетельствованное в польских архивах управления безопасности. Это не умаляет самой уничижительной рецензии, но создает впечатление, что критик с нехорошим прошлым бросился на нехорошее, ибо незаконченное, литературное сочинение. В литературе мы живем в потоке слов, и все трудней выловить из него тексты, значащие больше, чем притязания авторов на пантеон муз, очень напоминающий подтопленные клозеты больших городов.

Большинство палеоантропологов отождествляют доисторическое формирование человека, известного нам сейчас как Homo sapiens sapiens (в противоположность к Homo sapiens neanderthalensis [222], который был нетождественным нам видом, но ТАКЖЕ создавал зачатки культуры), с ранним голоценом, 140–180 тысяч лет назад [223], когда пралюди стали радикально отличаться от животных тем, что хоронили своих умерших в гробах ( nota bene иногда воздушных – на вершинах деревьев). А поскольку вскоре они стали класть в гробы умершим различные виды пищи, орудия, иногда ценное имущество, а затем объекты сакрального типа, не используемые на практике, то можно сделать вывод, который представляется нам очевидным, что смерть они считали не окончательным прекращением бытия, а переходом в какую-то иную форму продолжения – загробную.

Около 70 тысяч лет назад (хронологические данные здесь в высшей степени условные) возникло несколько сотен верований, а может быть, и тысяч, поскольку в этой области палеогенезиса легко ошибиться. Так, например, много говорилось и до сих пор говорится о «кладбищах слонов», на которых находят скопление скелетов, слышно было и о кладбищах самых больших млекопитающих – китообразных, но в настоящее время их возникновение не связывают с обдуманной деятельностью тех или иных животных, скорее, это результат природных явлений (речные наносы, морские течения и т. п.). Я не намерен углубляться в подробности этого раздела танатологии, потому что это слишком увело бы нас от содержания данного очерка, обозначенного в заглавии. Большое количество приверженцев веры с устоявшейся содержательной формой, особенно догматической, а также в виде литургии, с незапамятных времен распадались на отдельные группы. При этом терминология или номенклатура, определяющая суть конфессии, преимущественно была двойственной. Каждый «отводок» веры был с точки «центрального стебля» или «пня» неким видом ереси, которая иногда попросту угасала, а иногда обретала самостоятельность в виде «отдельного вероисповедания». Так, Римская Церковь не считает сектой православие, и отношение это симметрично, то есть православие не относится к католицизму как к секте. Насколько я знаю, в исламе сунниты также не считают шиитов сектантами, хотя я могу и ошибаться в этом вопросе, довольно далеком от моих интересов.

В интересующем нас в данный момент вопросе: откуда взялась, чем является и к чему стремится рожденная в Северной Америке и активно проникающая в Старый Свет так называемая сайентология, можно ответить весьма точно обо всем, что касается ее появления и развития. Несравненно труднее получить ответ на вопросы: ЧТО именно вызывает потребностьв рождении новой секты и ЧТО обеспечивает устойчивость такой секты. Тут возможны самые разные варианты.

История возникновения сайентологии интересна тем, что показывает: по крайней мере в наши времена секта не обязательно появляется из набора отклонений от установленной догматики большой веры, то есть не является незаконным МЕНТАЛЬНЫМ потомком. Получилось так, что Лафайетт Рональд Хаббард в первой половине XX века писал беллетристические произведения научной фантастики и «открыл» как бы предсайентологическую личинку в виде ДИАНЕТИКИ, которая в ранней фазе вовсе не предъявляла притязаний на статус РЕЛИГИОЗНОГО ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ. Впрочем, следует добавить, что такое появление из сферы сначала художественного фантазирования не было в США явлением ни единичным, ни исключительным. Их было много, и складывались они в виде различных пара– или псевдонаук. Перечень этих убеждений, выдающих себя за «инновации в науке», можно найти в довольно старой книге Мартина Гарднера « In the Name of Science » [224]. Кроме хаббардовской дианетики, он упоминает там, например, «Общую семантику» Кожибского, различные «Медицинские культы», оргономию и ряд иных псевдонаучных школ и направлений: Гарднер насчитал их в своей книге 26.

В религиозное вероисповедание «Дианетика» превращалась постепенно и была настолько подобна в своем механизме развития возникшей в Корее секте Муна, что быстро «научилась» высасывать значительные материальные средства из растущего круга приверженцев. На пути от псевдонаучной «школы», поначалу несколько напоминающей ранний психоанализ, секта вынуждена была вести и выигрывать судебные процессы за признание ее религией именно в США, поскольку такое публично установленное признание предоставляет движению множество прерогатив, наиболее существенной из которых является уход от налогового пресса Internal Revenue Service [225]. Как известно, в Соединенных Штатах, где царствует «First Amendment» [226]к Конституции и одновременно существует много вероисповеданий, которые являются различными дериватами христианства, множество сосуществующих религиозных общин и церквей считается совершенно нормальным явлением, так что единожды получившая привилегии секта может использовать их со значительной выгодой и значительной финансовой пользой. В последнее время получил широкую огласку тот факт, что в Германии сайентологию обвинили – и не безосновательно, о чем сообщают даже американские источники, – в том, что это движение обольщает и порабощает своих последователей, используя сильнодействующие психотехнические приемы, причем воздействующие не только на психику. Фактом является то, что в США пытаются сайентологов защищать, а в Европе – уже и в Италии, они встречают административные препятствия, слежку и даже (как утверждают они сами) преследование за веру.