Гордон Корриган - Столетняя война

Трудно, конечно, обратиться к 6000 людей на расстоянии в полмили в отсутствие электронной системы, даже если принять во внимание, что средневековые ораторы привыкли выступать перед огромными толпами [93]. Скорее всего слова, которые произносил Генрих, передавались офицерами, стоявшими в строю. Так было заведено в британских армиях восемнадцатого и начала девятнадцатого столетия. Впрочем, он мог просто проскакать вдоль рядов, произнеся несколько ободряющих слов: «Удачи вам, и постарайтесь сделать все, что от вас зависит». Любой современный командир говорит перед боем что-то подобное.

В планы короля Генриха входила испытанная английская тактика: выбрать лучшее место и ждать атаки противника. Когда стало ясно, что противник не собирается идти в атаку или пока не собирается, Генрих дал приказ армии двигаться вперед. На такое решение, без сомнения, повлияло то, что английские фланги при этом остаются неприкрытыми, и это вынудит французов начать атаку. Маловероятно, что французы способны были осуществить такой маневр, но вполне могли отрядить конницу, и та зашла бы англичанам в тыл. Лучники выдернули из земли свои колья, и армия двинулась по грязному пшеничному полю. Все три баталии и лучники прошли около полумили, после чего фланги остановились на двух лесных опушках – Трамкур справа и Азенкур слева [94]. Маневр этот был, конечно же, рискованным, и более компетентный противник в этот момент мог начать атаку. Генрих, однако, был уверен, что с учетом расстояния до французов его армия успеет остановиться и приготовиться к обороне, хотя лучник, ковылявший по грязи с колом на плече и опасавшийся, что завязки его грязного шлема намокнут и шлем свалится с головы, был в себе не слишком уверен.

За триста ярдов до французов английская армия остановилась, перестроилась и снова воткнула в землю колья, а противник наблюдал. Французов было так много, что для обычного боевого построения – две баталии впереди и одна позади, в резерве, – места не было, а потому все три группировки стояли одна позади другой. После прежних поражений французы кое-чему научились: первая баталия, состоявшая из 5000 тяжеловооруженных всадников, спешилась, вторая, примерно той же численности, сделала то же самое, а третья спешиваться не стала. На флангах тоже были конные, по 200 всадников с каждой стороны. Подражая англичанам, французское командование поставило на флангах арбалетчиков, большей частью наемных, и лучников, но некоторые были выдвинуты вперед. Французы придерживались стандарта: на двух тяжеловооруженных всадников приходился один арбалетчик или лучник – следовательно, в тот день на поле присутствовало 7000 арбалетчиков, гораздо больше, чем обычно. Правда, в тот день они участия в сражении не принимали, поэтому нам и не следует слишком интересоваться их численностью.

У французов, разумеется, имелся план. Сражение должно было начаться с атаки спешившегося французского авангарда, что привлекло бы внимание английской пехоты. Французская тяжелая конница на флангах уничтожила бы английских лучников. Как только с лучниками было бы покончено, сыграло бы превосходство в численности французской армии, и англичан бы перебили. Возможно, не понадобилось бы привлекать вторую и третью баталии, впрочем, конных можно использовать для преследования тех, кто остался бы в живых и спасался бегством. План был хорош, однако впоследствии французы решили, что чего-то не рассчитали. В конце концов, у них была возможность подождать, а у Генриха такой возможности не было. Если бы французы просто занимали оборонительную позицию, Генриху пришлось бы либо атаковать их, что было не в его пользу, либо умереть с голоду. Еще лучше, если бы французы встали между двумя перелесками, а не позволили англичанам устроить там фланги.

Генрих прекрасно понимал: единственная надежда не проиграть сражение – это заставить французов пойти в поспешную атаку. Надо было их заманить, а способ сделать это у него имелся. Командовал лучниками шестидесятилетний сэр Томас Эрпингем. Уроженец Восточной Англии, он стал солдатом в тринадцать лет, когда сопровождал отца в Аквитанию. Эрпингем находился на службе у Черного Принца; принимал участие в кампании Джона Гонта в Испании и вместе с будущим королем Генрихом IV воевал в Литве, Пруссии, Палестине и усмирял шотландцев, валлийцев и французов. Эрпингем был настоящим профессионалом и вряд ли чего-то не знал в военном деле. Отправив лучников на позиции, Эрпингем проконтролировал забитые в землю колья, проверил запас стрел, лежащих перед каждым лучником; проскакал от одного фланга к другому и убедился – стрелки знают, что нужно делать. По сигналу от короля сэр Томас рысью выехал вперед и швырнул жезл. Это был сигнал лучникам.

В первые тридцать секунд на французов обрушился ливень из 25 000 стрел. Солдаты противника стояли так плотно, что лучникам и цель определять было не надо: они просто выпускали стрелу, и та сама находила жертву. В результате – хаос, ужас, недоумение. Казалось, стрелы падали с неба, а воинам, стоявшим в тесных рядах, было не уклониться и не нагнуться, не спрятаться, единственным выходом – так казалось французам, вернее, одному из великих герцогов, – было начать немедленную атаку, и воины тотчас стали спускаться по пологому холму навстречу английскому войску. По плану французским арбалетчикам и лучникам следовало обеспечить поддержку, пока их войско не сошлось с англичанами, а конница должна была атаковать английских лучников. Этого не произошло. На всадников, стоявших на флангах, обрушился дождь стрел, и ответить на выпад они не могли, в результате конники наскочили на собственных арбалетчиков, переехали через них и двинулись на английские фланги. Поступили они безрассудно, поскольку всю ночь лил дождь, земля превратилась в месиво, так что лошади еле вытаскивали ноги. Всадники, сумевшие одолеть расстояние в триста ярдов, обнаружили, что путь им загородил частокол. За полторы минуты английские лучники выпустили в конных 75 000 стрел, не все достигли цели, но и их хватило на то, чтобы ранить и убить людей, искалечить и свести с ума лошадей.

Обычно лошадь слушается всадника, что бы ни происходило, средневековая лошадь остановила бы и идущего на нее слона. Но в данной ситуации лошади были напуганы и испытывали сильную боль, потому что стрелы застряли в их телах, из ран лилась кровь. Кони вскидывали головы, всадники безуспешно старались натянуть удила. Конников охватила паника, и они бросились в стороны, лишь бы не попасть под обстрел. Во многих случаях они налетали на собственную пехоту, все еще спускавшуюся вниз по холму. Солдаты растерялись, их дезориентировал обстрел, они устали в полном военном облачении идти по грязи, скользили и падали, но все же добрались до армии противника. Несмотря на то что только половина первой французской баталии уцелела при встрече с противником, англичане в два с половиной раза уступали им в численности, и поначалу это сказалось: англичане начали отступать. Битва была ожесточенной, особенно в центре каждой баталии, там, где находились командиры с их флагами. Герцог Йоркский был убит, сам король, склонившись к оглушенному телу своего брата, герцога Глостера, получил сильный удар по голове, так что шлем оказался пробит. А потом лучники превратились в легкую пехоту.