Ниал Фергюсон - Восхождение денег

Лишь в последние десятилетия XVII века ростки настоящего рынка страхования начали пробиваться сквозь лондонскую почву. Думать могли еще долго, если бы не Великий пожар 1666 года, в котором исчезло более 13 тысяч домов [42] Человеку присуща привычка захлопывать калитку уже после того, как лошади вырвались из стойл, и история страхования от пожара полнится примерами такого поведения. В 1835 году американские штаты начали требовать от страховых компаний поддержания резервов в достаточном количестве – после знаменитого пожара в Нью-Йорке. В Гамбурге в 1842-м страховые компании, желавшие сообща нести риски масштабных бедствий, изобрели вторичную страховку – после того, как старый город вылизали языки пламени, не оставив после себя ни крошки. . Четырнадцать лет спустя Николас Барбон первым принялся страховать горожан от пожара. Примерно тогда же кофейню Эдварда Ллойда на Тауэр-стрит облюбовали участники зарождавшегося рынка морского страхования (позднее они перебрались на Ломбард-стрит). В 1730-1760-е годы встречи и обмен сведениями у Ллойда стали привычным делом, и в 1774-м в здании Королевской биржи было учреждено Общество Ллойда, изначально получившее по 15 фунтов взноса от каждого из 79 пожизненных членов. Будучи свободным объединением участников рынка, Lloyd's выглядел простовато в сравнении с торговыми монополиями былых эпох. Ответственность андеррайтеров – они ставили свои имена под договорами страхования (от англ, underwrite – “подписаться под чем-либо”) и стали известны как “Имена Ллойда” – была ограниченной. Общество жило, как сказали бы мы сегодня, по принципу “предоплаты” – в его задачи входил сбор средств в объеме, достаточном, чтобы расплатиться с обязательствами текущего года и оставить немножечко себе. В 1710 году компания Sun встала на защиту англичан от пожаров и обогатила мир страхования идеей ограниченной ответственности, а спустя еще десятилетие, когда пузырь Компании Южных морей раздулся до предела, ее почин поддержали Страховая компания Королевской биржи и Лондонская страховая компания, сосредоточившие свое внимание на страховании жизни и морских приключений. Ни одна из них не смогла уйти от “предоплатного” образа жизни – одной рукой они засовывали в рот то, что собирали другой. По данным Лондонской страховой, в сумме премии почти всегда превышали страховые выплаты, а в годы войн с Францией и те и другие многократно возрастали. (До 1793 года французские купцы запросто страховали свое имущество в Лондоне 14. В мирное время эта практика возобновилась: накануне Первой мировой войны большинство немецких торговых судов были застрахованы Lloyd's 15.)

Страхование жизни также получило известность еще в Средние века. Учетные книги флорентийского купца Бернардо Камби упоминают договоры о страховании жизни папы римского (Николая V), венецианского дожа Франческо Фоскари и Альфонсо V, короля Арагона. Похоже, то были лишь рискованные пари вроде тех, что Камби заключал на скачках 16. И то правда, в период становления страховое дело даже в своих наиболее развитых проявлениях (таких, как страхование кораблей) до боли напоминало игорный бизнес. Первопроходцы обходились без сносного теоретического обоснования рисков. И вдруг людей как будто озарило: первый камень желанного фундамента заложили в 1660 году, и после этого работа шла на удивление споро. Важнейшие открытия тех лет состоялись в шести областях:

1. Вероятность. Французский математик Блез Паскаль признавал: обитатели монастыря Пор-Рояль первыми поняли, что “страх перед несчастьем должен быть соразмерен не только тяжести ущерба, но и вероятности неблагоприятного исхода” (в каковом виде эта догадка перекочевала на страницы трактата “Логика, или Искусство мыслить” Антуана Арно и Пьера Николя, 1662). Паскаль многие годы обсуждал увлекательные задачи теории вероятностей со своим другом Пьером Ферма, но именно этот прорыв стал ключевым для дальнейшего развития страхования.

2. Ожидаемая продолжительность жизни. В год выхода “Искусства мыслить” лондонский галантерейщик Джон Гронт опубликовал свой труд “Естественные и политические замечания по поводу таблиц смертности”, где попытался оценить вероятность смерти от разных причин на основе официальных данных по Лондону. Увы, сводки Гронта не отмечали возраст усопших, заведомо связывая руки статистикам будущего. Довершить дело соотечественника выпало члену Королевского научного общества астроному Эдмунду Галлею, который опирался на данные, поступившие в Общество из прусского города Бреслау (ныне Вроцлав в Польше). Галлеева таблица смертности свела воедино сведения о 1238 рождениях и 1174 смертях и шансы человека избежать смерти в каждый отдельный год: “Сто против одного, если это мужчина двадцати лет, и всего 38 против 1, если ему исполнилось пятьдесят…” Так зародился математический аппарат страхового дела 17.

3. Определенность. В 1705 году Яков Бернулли предположил, что “в схожих условиях то или иное событие будет происходить (или не происходить) с той же частотой, что была установлена ранее”. Его Закон больших чисел позволил, среди прочего, делать заданной наперед точности выводы о содержимом большой банки с шарами двух разных цветов по небольшой выборке. Отсюда растут ноги понятия “статистическая значимость” и современные способы оценки вероятностей в пределах доверительных интервалов (утверждение “доверительный интервал 95 % для доли белых шаров в банке – от 35 % до 45 %” означает, что истинное значение с вероятностью 95 % попадет в указанный промежуток).

4. Нормальное распределение. Аврааму де Муавру удалось нащупать закон, которому подчиняются исходы многократно повторяемого опыта, и он открыл миру кривую, отражающую распределение этих исходов вокруг среднего значения. “Случай порождает беспорядок, – писал де Муавр в 1733 году, – и все же почти наверняка с течением времени эти неровности будут значить все меньше и меньше на фоне порядка, каковой следует из первоначальных установлений”. Колоколообразная кривая из третьей главы – графическое отображение нормально распределенной случайной величины, при этом 68,2 % всех наблюдений за такой величиной находятся в пределах одного стандартного отклонения вверх или вниз от среднего значения.

5. Полезность. “Стоимость предмета должна задаваться не его ценой, но той полезностью, что он доставляет” – так говорил в 1738 году швейцарский математик Даниил Бернулли и добавлял: “Полезность от увеличения богатства находится в обратной зависимости от богатства уже имеющегося”, иными словами, 100 долларов больше пригодятся кому-нибудь со средней зарплатой, чем управляющему хедж-фондом.