Анджела Стент - Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений

Путин между тем все-таки дал добро на ряд партнерских проектов российских нефтяных компаний с западным бизнесом. Первым из них стало слияние British Petroleum и российской ТНК (Тюменской нефтяной компании). В результате сделки, подписанной в 2003 году в присутствии премьер-министра Великобритании Тони Блэра и российского президента Путина, была создана компания ТНК-BP, в которой каждый из участников получил 50 %. Впоследствии Путин говорил, что это была ошибка и что сделки в формате «50 на 50» не работают. Новая компания принесла значительные прибыли обеим сторонам, однако с самого начала ее подтачивали разногласия, то и дело возникавшие между партнерами. С российской стороны ведущими акционерами стали олигархи Михаил Фридман, Виктор Вексельберг и Герман Хан (четвертый партнер, Лен Блаватник, несколько десятков лет как эмигрировал в США). В конце концов после череды коллизий между партнерами генеральный директор ТНК-BP американец Роберт Дадли был вынужден покинуть страну и удалиться в «неизвестное место». Впрочем, позднее, 14 января 2011 года, Дадли как ни в чем не бывало появился на публике в компании премьер-министра Путина и вице-премьера Игоря Сечина возле сияющей новогодними огнями елки; они объявили о договоренности BP и «Роснефти» учредить совместное предприятие для разработки нефтегазовых месторождений на российском арктическом шельфе. Очевидно, что эта сделка получила одобрение Путина. Однако российские партнеры ТНК-BP опротестовали сделку, заявляя, что у BP есть юридическое обязательство предоставить им право первого выбора в любом ее проекте, предполагающем разработку энергоресурсов в России {550}.

Тогда «Роснефть» обратила взоры на других потенциальных партнеров. 16 апреля 2012 года в присутствии Владимира Путина и Игоря Сечина президент Exxon Рекс Тиллерсон и президент «Роснефти» Эдуард Худайнатов в Москве подписали соглашение на сумму $3,2 млрд о совместной разведке месторождений в Арктике {551}. Сделка предусматривала приобретение «Роснефтью» тридцатипроцентной доли в некоторых материковых и морских проектах Exxon Mobil в США и Канаде {552}. Кроме того, Exxon обязывалась оказать «Роснефти» помощь в добыче трудноизвлекаемой нефти в Западной Сибири. На следующий день после подписания соглашения Игорь Сечин отправился в свое первое путешествие в США, чтобы рассказать о проекте акционерам {553}. Новый проект, заявил Сечин, преодолел «излишнюю политизированность» и «исторически сложившиеся стереотипы, которые осложняли» американо-российские отношения. Сделку он охарактеризовал как «реальное большое окно возможностей» {554}. Станет ли это эпохальное соглашение началом новой фазы в американо-российских отношениях? Учитывая сложность самого проекта, а также непростые природные условия Арктики, ответ станет ясен не раньше чем через несколько лет.

Через десять лет после создания совместное предприятие ТНК-BP было свернуто. BP продала свою долю «Роснефти», получив в обмен на нее чуть менее 20 % акций российского нефтяного гиганта. Вскоре после этого и российские акционеры продали свои доли той же «Роснефти».

Государственное сотрудничество США с Россией в области энергетики началось при администрации Буша, но стало более значимым уже при Обаме. На саммите в Москве в мае 2002 года Буш и Путин объявили, что учреждается Американо-российский диалог по вопросам энергетики, призванный открыть новые области для совместных проектов. Первый российско-американский деловой энергетический саммит прошел в университете Райса в Хьюстоне в октябре 2002 года. В нем участвовали высшие чиновники обеих стран, а также руководство 70 американских и российских компаний; основными докладчиками выступили Михаил Ходорковский и президент «Лукойла» Вагит Алекперов. Среди прочего на саммите обсуждались американские инвестиции в российский энергетический сектор, а также перспективы импорта Соединенными Штатами российской нефти {555}. И все же формат энергетического диалога дал очень скромные результаты, главным образом потому, что не удавалось найти достаточное количество взаимовыгодных совместных проектов, особенно после ареста Ходорковского и отнесения нефти и газа к «стратегическим» секторам российской экономики. Хотя диалог продолжался, американские компании считали, что рискованно ввязываться в совместные проекты в ситуации, когда российское государство становится все более крупным и сильным игроком в секторе энергетики. Министр торговли Эванс вначале возлагал большие надежды на энергетический диалог двух стран. «У меня было ощущение, что наши дела идут в гору, – сказал он. – Но потом цены на нефть пошли на взлет, и становилось все труднее убеждать их [участников диалога] сделать те простые вещи, которые они должны были делать» {556}.

В 2009 году в рамках только что созданной Российско-американской двусторонней президентской комиссии администрация Обамы учредила Рабочую группу по энергетике. В круг задач группы вошли не только совместные проекты, но и ряд проблем, в том числе эффективность использования энергоресурсов, новые технологии, такие как обогащение угля и умные электросети, а также изменение климата и атомная энергетика. «Наметилось реальное сближение интересов, – рассказывал Дэниел Понеман, – но это только начало процесса» {557}.

2 августа 2007 года Кремль отправил в Арктику экспедицию в составе атомного ледокола и двух подводных лодок, чтобы установить российский флаг на дне Северного Ледовитого океана в точке Северного полюса. Это мероприятие стало возможным благодаря таянию арктического ледяного покрова, который уже некоторое время сокращается в размерах (специалисты утверждают, что лет через тридцать летняя ледовая «шапка» Арктики может полностью исчезнуть). После того как российский триколор был установлен в точке Северного полюса, известный полярник и депутат Государственной думы от правящей партии «Единая Россия» Артур Чилингаров заявил: «Арктика наша, и мы должны обозначить здесь свое присутствие» {558}. Спустя несколько дней российские стратегические бомбардировщики осуществили несколько облетов акватории Северного Ледовитого океана впервые со времен холодной войны. Это вызвало возмущенную реплику министра иностранных дел Канады: «Послушайте, сейчас не пятнадцатый век. Вы не можете просто идти по миру, расставлять флаги и говорить: “Это наша территория”». Превратится ли Арктика в новую арену острого соперничества России и Соединенных Штатов?

Потенциальные ставки в таком соперничестве очень высоки. По данным Геологической службы США, в Арктике располагается примерно четверть пока не разработанных мировых запасов нефти и газа; сообщается также о наличии алмазов, золота, платины, оловянных, марганцевых, никелевых и свинцовых руд. Если таяние арктических льдов продолжится нынешними темпами, то уже через пару десятилетий значительные площади Северного Ледовитого океана лишатся ледяного панциря, что существенно облегчит задачу морской разработки минеральных ресурсов и откроет альтернативный, северный морской путь между Атлантикой и Тихим океаном. Для США, России и других государств региона (Канады, Норвегии и Дании) Арктика очень тесно связана с ключевыми вопросами национальной безопасности – это территориальный контроль, доступ к энергоресурсам, доступные способы транспортировки. Китай также заявляет о себе как об арктическом государстве. Главная цель арктической политики России пока что состоит в обосновании претензий страны на территории континентального шельфа, лежащие за пределами 200-мильной экономической зоны, установленной Конвенцией ООН по морскому праву. Россия планирует разрабатывать богатые шельфовые ресурсы, и, по мнению Москвы, основная часть арктических запасов энергоносителей приходится именно на российский сектор. Этот регион уже обеспечивает российской экономике от 12 до 15 % ВВП {559}.