Анджела Стент - Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений

Грузия по-прежнему направляла воинские контингенты в Ирак и Афганистан. В 2011 году общая численность грузинского контингента в Афганистане достигла одной тысячи солдат, и по числу военнослужащих, участвующих в афганской войне, на душу населения Грузия стала первой из союзников США. В руководстве Пентагона утверждали, что необходимо как продолжать программу обучения грузинских военнослужащих, так и помочь Грузии восстановить вооружения после войны 2008 года. Другие чиновники были против перевооружения Грузии, считая, что это очень щекотливый вопрос для американо-российских отношений – неизвестно, против кого Грузия может применить полученное оружие. Кроме того, Россия и Грузия обвиняли друг друга в поддержке сепаратистских сил на территории другой стороны. Администрация Обамы призывала обе стороны к сдержанности, однако признать независимость Южной Осетии и Абхазии отказывалась.

В октябре 2012 года партия Михаила Саакашвили неожиданно потерпела поражение на парламентских выборах, и пост премьер-министра отошел к лидеру оппозиции миллиардеру Бидзине Иванишвили. Заработавший свои капиталы в Москве Иванишвили обещал улучшить отношения с Россией и инициировал аресты и суды над государственными чиновниками из стана Саакашвили, а самого президента обвинил в «неадекватном» поведении в период войны 2008 года {653}. Соединенные Штаты наладили контакты с Иванишвили и с живым интересом – но и с тревогой – наблюдали за его попытками исправить грузино-российские отношения, а также делегитимировать Саакашвили и «революцию роз». Ситуация в Грузии по большому счету зашла в тупик. Эта безвыходность была следствием более общей проблемы согласования российских и американских интересов на постсоветском пространстве. А эта проблема, в свою очередь, была частью вопроса о том, как улучшить структуры евроатлантической безопасности через два десятка лет после окончания холодной войны.

Несмотря на перезагрузку, США и их союзникам так и не удалось добиться прорыва в решении более общей проблемы для НАТО – преодолении пропасти между российскими и западными представлениями о евроатлантической безопасности. Российско-грузинская война наглядно продемонстрировала, насколько беззащитны «промежуточные» государства – расположенные по соседству с Евросоюзом и Россией, но не принадлежащие к структурам НАТО и не входящие в ЕС. За два месяца до войны с Грузией президент Медведев в Берлине произнес свою первую зарубежную речь, в которой заявил, что существовавшие прежде структуры безопасности уже не работают и ОБСЕ не в состоянии эффективно участвовать в их обновлении. Он призвал заключить новое соглашение по европейской безопасности, которое подписали бы все присутствующие в регионе стороны {654}.

Свой проект договора по европейской безопасности Медведев выдвинул в ноябре 2009 года. В нем содержались традиционные для любого международного договора элементы – обязательные для всех участников правила и процессы принятия решений {655}. В то же самое время Лавров предложил Совету Россия – НАТО проект нового соглашения между НАТО и Россией, весьма похожего на документ, представленный Медведевым {656}. Западные страны отнеслись к этому в лучшем случае прохладно, а то и враждебно. С точки зрения США, не было никакой необходимости еще в одном евроатлантическом супердоговоре – достаточно ОБСЕ. Несколько статей в предложенном Медведевым договоре вызвали особенную озабоченность НАТО, поскольку подразумевали, что над обязательствами НАТО в области коллективной обороны должны превалировать общеевропейские обязательства по коллективной обороне. Но как определить, что такое угроза или нападение, в рамках нового договора? Российская сторона заявляла, что это Грузия напала на Россию. Из предложенного договора следовало, что страны НАТО можно было бы призвать на защиту России, если бы та была втянута в военный конфликт с соседним государством. Более того, договор ограничил бы возможности НАТО прибегать к статье 5 для защиты самих государств – членов альянса [62].

Предложенный Медведевым договор не имел перспектив и практически был бесполезен. В 2010 году госсекретарь США Хиллари Клинтон заявила в Париже, что США разделяют цель России сделать Европу более безопасным регионом, однако отметила: «Мы полагаем, что самое лучшее – добиваться этих целей в контексте существующих институций, таких как ОБСЕ и Совет Россия – НАТО, а не заключать новые договоры» {657}. Но следует иметь в виду, что в отличие от США европейская безопасность представляет для государств «старой» Европы вопрос жизненной важности и они гораздо больше заинтересованы в его решении. С точки зрения Вашингтона, Москва не играла центральной роли в разрешении проблем глобальной безопасности; в Европе считали иначе: без участия России невозможно обеспечить стабильность в регионе. Германия, Франция и Италия рассматривали Москву как своего главного партнера в вопросах безопасности и потому проявляли значительно больше дальновидности в полемике с Россией о евроатлантической безопасности, чем США или их союзники в Центральной Европе. Эту позицию доходчиво сформулировал редактор газеты Die Zeit Тео Зоммер, пользующийся авторитетом в германском истеблишменте:

Никто в Германии не станет воспринимать Путина как «безупречного демократа». Однако, как показали демонстрации, потрясшие Россию после недавних выборов, у России имеется огромный потенциал для перемен, пускай и медленных, но в правильном направлении. Добиваться новой холодной войны – на том основании, что Путин превратил страну с дряхлой экономикой и робкими ростками демократии в автократическое государство, враждебно настроенное по отношению к Соединенным Штатам и Европе, – не та идея, на которую готовы подписаться в Берлине {658}.

В качестве ответа на инициативу Медведева США и их союзники предложили вынести проблему евроатлантической безопасности на обсуждение в ОБСЕ – институт, в котором Россия все больше разочаровывалась из-за того, что он уделял особое внимание соблюдению прав человека и прозрачности выборов. В 2009 году в ходе саммита министров иностранных дел стран ОБСЕ, где в то время председательствовала Греция, на острове Корфу началось обсуждение путей укрепления евроатлантической безопасности. По месту своего проведения дискуссия получила название «процесс Корфу», и ее миссия состояла в том, чтобы «изучить положение дел в европейской безопасности и обновить наши механизмы реакции на традиционные и новые вызовы» {659}. Российская сторона повторила свои претензии, что Соединенные Штаты и их союзники так и не дали сколько-нибудь серьезного ответа на ее предложения, и на этом основании оставила без внимания «процесс Корфу» {660}.