Норман Стоун - Краткая история Турции

Второй тип мятежников представляли собой выходцы из армейских офицеров, получивших теперь профессиональную подготовку. Они были особо недовольны низким жалованьем и протекционизмом при выдвижении на командные должности. Слабость режима Абдул-Гамида заключалась в том, что султан не жаловал умных и амбициозных подчиненных. Он позволял военно-морскому флоту гнить в Роге, хотя до некоторой степени это происходило из-за того, что именно демонстрацией военного флота у дворца Долмабахче были свергнуты двое его предшественников. Он также экономил на военных расходах – частично потому, что по своей природе был скуп, а в основном потому, что его ограничивали иностранцы из кассы управления долгом. В результате, как жаловался в 1896 году османский генерал Садеттин-паша, посланный усмирять провинцию Ван, а затем отозванный на жуткую курдо-армянскую войну (курды в этом деле оказались более удачливы), турецкие войска носили потрепанную униформу, а офицеры продавали лишние порции риса насмехающимся местным армянам, чтобы собрать себе на нищенскую зарплату.

И вдобавок, что Абдул-Гамид мог бы сделать для городов Анатолии, если он все еще стоял перед лицом Балканской проблемы? Македония с ее крайне разнообразным населением тяготела к огромному порту Салоники, и мир здесь можно было сохранять только усилиями военных. Албанцы, получившие санкцию в Берлине, были мало подготовлены к возможной независимости, к тому же до того они были самым лояльным элементом империи. На Крите мир установился лишь с трудом, при участии европейцев, при этом стала ясна одна из центральных истин такого международного участия: миротворцы вовсе не намерены терять свои жизни, поэтому находят повод взаимодействовать с более сильной стороной, а потом распространяют об этом ложь. Это подтвердили куда более поздние события на Кипре и в Боснии – где, как было подтверждено потом, жители Сараево обстреливали сами себя. Сначала международной поддержкой пользовались греки, но затем вспыхнул и закипел другой полномасштабный кризис – «армянская резня» 1894–1896 годов, которая наградила Гладстона аплодисментами за его zaptiehs и mudirs , хотя на этот раз весьма жидкими.

Существовали соперничающие армянские революционные партии, чьи лидеры воображали, что они могут спровоцировать интервенцию западных сил, особенно британских. В конце 1880-х годов произошли вспышки – за выстрелом, таинственно произведенным в мусульман, занимавшихся своими делами возле американского госпиталя в Эрзуруме (в подстрекательстве армянского сепаратизма подозревали миссионеров), последовали обыски, а затем произошли закрытия магазинов. Потом нарушение спокойствия возникло у горной крепости под названием Зейтун, где армяне предположительно прятали в церкви оружие также беспорядки произошли в Сасуне; к югу-западу от озера Ван.

В 1890 году это распространилось на Константинополь, где в армянском квартале Кумкари на Мраморном море прошла демонстрация, которая вышла из-под контроля. Является фактом, что значительная часть армян (и, конечно, тех мусульман, которые всегда имели прекрасные добрые отношения с ними) не хотела беспорядков. В Константинополе многие армяне процветали, многие выполняли полезные работы, и без армян культурная жизнь была бы в значительной степени обеднена: театр des Petits Champs , построенный у меньшего кладбища в Пера (теперь это место занимает телевизионное здание ТРТ), стал лишь первым из них, вскоре к нему добавились другие театры и кинотеатры на Гранд Рю де Пера.

Армянская церковь в особенности хотела избежать неприятностей. В 1894 году патриарх Ашикьян сказал на проповеди следующее: армяне жили с турками тысячи лет, с самого начала они были союзниками и процветали; теперь они в Османской империи в большинстве; если националисты пойдут своим путем, они спровоцируют гибель наших людей. Тогда молодой националист несколько раз выстрелил в него. Убийства продолжались и продолжались; в 1912 году был убит армянский мэр Вана, который тоже бесплодно предупреждал националистов, что их инициатива закончится слезами.

Однако армяне диаспоры надеялись на Запад, и в особенности на протестантский атлантический Запад – который, в свою очередь, очень хотел верить тому, что они говорили. Более миллиона мусульманских беженцев было выслано из Крыма, с Балкан, с Кавказа; вероятно, треть от этого числа погибла из-за грабежей и болезней – и это не посчитали чем-то особенным. Но именно столкновение этих беженцев с армянами Восточной Анатолии породило большую часть проблемы.

Как должен был поступить Абдул-Гамид? В 1891 году он разыграл курдскую карту. Русские, как известно, набирали в армию казаков (а также сформировали из северо-кавказских народов «дикую дивизию»), эти войска должны были сохранять порядок в пограничных областях. В Восточной Анатолии и в горах Западной Персии жили курдские племена, их вожди были известны и своей жестокостью, и своим гостеприимством. Во имя исламской солидарности Абдул-Гамид открыл в Константинополе то, что назвали «школой племен», где сыновья этих вождей могли бы цивилизоваться; но он также формировал из всадников этих племен полки вооруженных сил, называвшиеся гамидие .

В 1894 году произошло особо жестокое столкновение между курдской кавалерией и армянами в Сасуне. Местные миссионеры возмутились и объявили это «армянской резней». Абдул-Гамида обвинили в проведении первого «геноцида», было заявлено, что число жертв среди армян составило 300 000. Французский историк Франсуа Джорджон совместно с британским коллегой Эндрю Манго снижает эту цифру до 30000 [44], и далее указывает, что, хотя в нескольких армянских провинциях действительно имела место резня, в других, таких как Муш, губернаторы предотвратили подобный ход событий.

На этом этапе, чтобы сохранить мир, султан послал в Ван Садеттина-пашу. Тот обратился к вождям курдов и заявил, что не должно происходить гонений на армян: они защищены исламом, и в любом случае при наличии телеграфа весть об их бедах через час достигнет европейской прессы. Он также заявил армянам, что если бы не османы, армяне исчезли бы, как населявшие когда-то Анатолию племена лидийцев или фригийцев, и он был абсолютно прав. Но он согласился с британским консулом, что лгут обе стороны. Курды отрицали, что они украли армянских овец – а армяне впятеро умножили число украденных овец. Но все-таки появились убедительные свидетельства зверств, и с 1894 года международное давление на Турцию (но не со стороны Германии) росло. Однако европейские державы не могли согласиться, в том, что нужно делать, и возникали лишь устаревшие предложения реформ. [45]

В сентябре 1895 года гнчакисты в Константинополе провели марш с демонстрацией, которую вовлекли в столкновение с полицией. Затем произошли столкновения в Харпуте (Восточная Анатолия), где находился знаменитый американский колледж – миссионеров опять обвинили в подстрекательстве армянских националистов. [46]