Эй Джей Джейкобс - До смерти здоров. Результат исследования основных идей о здоровом образе жизни

– Шансы заболеть из-за любого токсина крайне низки, – говорит Сейви. – Токсичные вещества не представляют реальной угрозы. Удивительно, но что-то очень вредное может быть безопасно в малых дозах.

Так откуда же эта одержимость токсинами?

– Наверное, примитивное мышление первобытных людей. Мы делим все на съедобное и несъедобное.

Здесь я соглашусь с Сейви. Если оставить в стороне вещества, которые действительно опасны, в стремлении изгнать ненатуральные компоненты прослеживается что-то религиозное. Отношение к токсинам напоминает мне замысловатые правила кашрута, которые я изучал в «библейский» период своей жизни. Химические вещества для приверженцев органического питания – то же, что свинина для ортодоксальных иудеев: что-то нечистое, почти омерзительное.

– Неправильно считать, что натуральное – значит хорошее, – говорит Сейви. – Мышьяк и болиголов натуральны. И это заблуждение, будто натуральные продукты не содержат химических веществ. Содержат.

На сайте ACSH подчеркивается, что «из всех химических веществ, поступающих в организм с едой, 99,9 % натуральны». Или, как пишет все-знающий блогер, «даже Рейчел Карсен [156]состояла из химических веществ».

Я получил от Марти список правил и пообещал прожить неделю, следуя по ее стопам. Таким был мой первый день.

9:00. Отправляюсь в Whole Food за органической клубникой и органической малиной (цена – 4,75 доллара). Я не могу взять с собой iPhone (по словам Марти, это чревато раком мозга и пониженным сперматогенезом). Схожу с ума от скуки.

10:00. Водные процедуры. В качестве геля для душа использую оливковое масло, смешанное с минеральными солями (рецепт взял на «органическом» сайте). Чувствую себя очень древним римлянином. Мой шампунь – пищевая сода и яблочный уксус. Чтобы смыть это, нужна целая вечность, но мои волосы супермягкие и демонстрируют антигравитационные свойства, как у Эйнштейна. Дезодорант из кукурузного крахмала и соды. Неприятно липкий.

11:00. Накрываю простыней из органического хлопка диван с пропитанной Deca обивкой.

12:00. Устраиваю охоту за бисфенолом А, изучаю обозначения на дне пластиковых контейнеров. Повторяю стишок: «Четыре, пять, один и два – / Другое вредно для тебя».

13:00. Объясняю Джули, зачем накрыл диван простыней. Сейчас она закатит глаза.

14:00. Обедаю с приятелем Роджером. Роджер написал мне, чтобы узнать номер сотового. «Сейчас я не ношу его с собой. Можешь позвонить в ресторан». Он отвечает: «Я пришлю телекс». Ха.

15:00. Пытаюсь вывести пятно от вина при помощи уксуса и соды. Джули говорит, что пролитое вино пахнет лучше.

16:00. Беспокоюсь, что миска нашей игуаны Брауни выделяет бисфенол А и это может привести к гормональным нарушениям в ее организме. Также задумываюсь о нашей лейке для растений. Понимаю, что, наверное, коре головного мозга можно найти лучшее применение.

В общем, не могу я жить такой же свободной от токсинов жизнью, как Марти. Это физически невозможно, учитывая, что у меня трое детей и я многое должен делать в рамках проекта. Но я не хочу легкомысленно отрицать угрозу, которую представляют собой токсины. Слишком много тревожной информации. По оценкам Американского онкологического общества, 34 000 смертей в год связаны с воздействием окружающих токсинов. В 2010 году эта цифра была названа президентским советом «крайне заниженной». В промышленности используется 80 000 химических веществ, и только 200 из них были протестированы EPA [157]. Как найти золотую середину?

Я звоню Дэвиду Эвингу Дункану, журналисту, специализирующемуся на проблемах общественного здоровья, который выявил все токсины в собственном организме и написал об этом книгу Experimental Man [158].

Как на него повлияли все эти исследования?

– Я отношусь к токсическим веществам с большой долей фатализма, – говорит он. – Их миллиард, и мы не знаем, какие именно представляют опасность. Но даже если бы знали – как правило, мы ничего не можем сделать. У нас нет выхода. Практически все распространенные химические вещества можно встретить в любой точке планеты. Их можно обнаружить в организме белого медведя на Северном полюсе и в организме пингвина – на Южном.

И что он изменил в своей жизни, изучая проблему столько лет?

– Я изменил две вещи.

Во-первых, он осторожнее относится к рыбе, в которой может содержаться ртуть. Он употребляет в пищу крабов и креветок, которые находятся в начале пищевой цепи и поглощают меньше ртути, чем хищники тунец или марлин.

Во-вторых, больше не пользуется пластиковой посудой для микроволновой печи.

– Кто-то скажет, что я часть проблемы, а не ее решение. Обществу нужны такие бдительные люди, как ваша тетя. Нам нужно внимательнее относиться к новым химическим веществам.

Весь вопрос в соотношении выгоды и издержек. Чтобы полностью обезопасить себя, я могу отказаться от сотового телефона. Но стресс от этого отказа? Он сведет меня в могилу. В этой борьбе приходится выбирать.

Основываясь на советах токсикологов и доказанных фактах, я составил собственные правила, которые поместил в приложении.

Масса тела: 72 кг (как это вышло?)

Артериальное давление: 100/69

Посещений спортзала: 15

Выпито красного вина в этом году: 87 бутылок

Выпито насыщенного антиоксидантами сардинского красного вина, благодаря которому сардинцы предположительно живут дольше: 1 бутылка

Состояние духа: самодовольство. Я боялся этого. Я пытаюсь бороться с собой, но чувствую, что уверенность в собственном превосходстве берет верх и в вопросах образа жизни я становлюсь фундаменталистом.

То же самое было, когда я жил по Библии. За несколько месяцев я стал законченным ханжой, с ужасом взирающим на грехи окружающего мира. Пролистывая Us Weekly, я кривился от отвращения ко всему этому стяжательству, алчности и разврату.

А теперь я стал законченным ханжой во всем, что касается здоровья. Я слишком часто осуждаю других. Я знаю, это неправильно и наверняка вредно для здоровья, но скажу в свою защиту: прегрешения против богов здоровья, которые совершаются окружающими, чудовищны.

На днях я видел, как прохожий открывает пакет с дорито. Очевидно, он решил не тратить силы на то, чтобы доставать треугольные кусочки этой так называемой еды и подносить их ко рту. Он опустил лицо в пакет и стал есть прямо оттуда, как лошадь. Через минуту он вынырнул, чтобы сделать вдох. Его щеки были покрыты светящейся оранжевой пудрой. Мне пришлось отвернуться.

Позже, во время пробежки вокруг водохранилища, я наткнулся на двух европейских туристов, которые неторопливо прохаживались по дорожкам, выдыхая дым от Gitanes [159]. Я обернулся и посмотрел на них, как горожане смотрели на Эстер Прин [160].