Валид Фарес - Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке

В сентябре 2004 г. была принята Резолюция ООН № 1559. Она призывала Сирию уйти из Ливана, а все нерегулярные формирования, включая «Хезболлу», разоружиться. Это был неожиданный успех администрации Буша при не менее неожиданной поддержке президента Франции Ширака, который ранее выступил с критикой американского вторжения в Ирак. Режим Башара Асада пошатнулся и отреагировал на случившееся слишком резко, устроив в Ливане серию террористических нападений в попытке предотвратить активизацию ливанской оппозиции, ощутившей международную поддержку. После неудачного покушения на бывшего министра ливанского правительства друза Марвана Хамада взрывом мощной бомбы были убиты бывший премьер-министр Ливана суннит Рафик Харири, член парламента, его помощники и телохранители.

В феврале-марте 2004 г. на улицы вышли десятки тысяч ливанцев. Кульминацией волнений стала «кедровая» революция (термин придумали в администрации Буша, а ливанская эмиграция его поддержала). Это стало самым мощным ненасильственным продемократическим выступлением на Среднем Востоке в современной истории. Полтора миллиона человек собрались в центре Бейрута. Уникальный случай: ни солдатских ботинок на улицах, ни зон, закрытых для полетов, ни бомбардировок с воздуха, ни миллионов потраченных долларов. Это была первая мирная революция в регионе в постсоветский период.

Гебран Туэни, издатель и редактор еженедельной газеты Аl Nahar и один из лидеров «кедровой» революции, писал: «Мы словно увидели свет через узкую щель, и тут внезапно широко распахнулось окно. Нас просто залило светом. Это превзошло все наши надежды». Слова Туэни оказались почти пророческими. В июне он и большинство антисирийских политиков были избраны в первый после ухода Сирии ливанский парламент. Но, вероятно, света оказалось слишком много, Сирия и «Хезболла» поспешили раздавить новоизбранную законодательную ассамблею.

В декабре 2005 г., после серии покушений на журналистов и активистов, Гебран Туэни погиб от взрыва заминированной машины, когда ехал из дома в свой офис в Бейруте.

Ливан стал третьим открывшимся «пространством свободы» после Афганистана и Ирака. Как и в первых двух случаях, ответом противников стал террор. Свобода Ливана оказалась неполной, оккупанты покинули страну не окончательно. Но свобода показала людям свое лицо. Она нашла способ подняться из бездны.

Из всех конфликтов на Среднем Востоке и в Северной Африке, а возможно, и во всем арабском и мусульманском мире, именно драма Судана по своим кошмарам и кровопролитию обрела поистине библейский масштаб. Если бы мне довелось решать, где США и международному сообществу следует начать кампанию по спасению людей от деспотии, я, несомненно, назвал бы Судан. Раздираемая внутренними войнами с середины 1950-х гг., эта наполовину африканская, наполовину арабская страна за всю свою недолгую историю не знала более или менее длительных периодов мира и процветания.

Двадцатилетние циклы деспотии Севера против анимистов и христиан Юга длились с 1956 по 1972 и с 1983 по 2005 г. Количество убитых африканцев на юге неизмеримо, оно превышает число жертв всех джихадистских сил, включая погибших в Алжире, Ливане и Афганистане вместе взятых. За три десятилетия было убито более полутора миллионов человек. Только геноцид в Биафре в 1960-е гг., возможно, сопоставим по масштабу с суданским кошмаром.

Не менее шокирующим, чем количество жертв и попрание элементарных прав человека, в том числе рабство «в исполнении» вооруженных формирований джихадистов, поддерживаемых Хартумом, было глухое и необъяснимое молчание западных либеральных демократий. Как говорил Джимми Мулла, представитель южных суданцев, самым болезненным была не политика США и европейских государств, а полное отсутствие этой политики как таковой. Мулла отмечал, что одной из главных забот Джона Гаранга, лидера Народной армии освобождения Судана, было противостояние действующему на Западе «нефтяному» лобби, блокировавшему помощь и поддержку африканскому восстанию на юге Судана.

Но страдал не только юг страны; довольно скоро к легионам угнетенных в Судане присоединились западные провинции Дарфура, населенные племенами чернокожих мусульман. В 2004 г. председатель Коалиции за свободу и демократию «Даманга» (дарфурское сообщество в США) Мохаммед Яхия заявлял, что его народ «недоумевал, почему американцы и европейцы выжидали так долго, прежде чем назвать происходящее в Судане геноцидом». Яхия подчеркивал, что ожидал от американцев «непосредственной реакции на страдания черных суданцев, как христиан и анимистов на юге, так и мусульман Дарфура».

Начиная с 2004 г. Запад принялся осуждать убийства в Дарфуре, определив их как «геноцид». Первым творившиеся здесь злодеяния признал папа Иоанн Павел II, за ним – многие западные законодатели, администрация США и наконец, Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. В течение нескольких месяцев геноцид в Дарфуре превратился в cause célèbre [6]. К кампании «Спасти Дарфур» присоединился даже Голливуд. Почему же эта полностью игнорировавшаяся мировым сообществом борьба в арабском исламском мире внезапно оказалась в центре внимания?

Когда в Кабуле рухнул режим талибов, их идеологический «брат» в Судане задумался, продолжать ли ему войну с африканцами на юге страны. Прагматизм заставил режим Башира вступить в переговоры с южными повстанцами. Это привело к заключению мирного соглашения. Хартумская элита опасалась международного вмешательства. Но западные территории Судана не попали под действие соглашения. Проправительственное ополчение «Джанджавид», вооруженное и поддержанное джихадистским истеблишментом Судана, продолжало бесчинствовать в самых беднейших провинциях Дарфура. Принципы переговоров с освободительным движением Дарфура режим Башира принял в 2004 г.

Падение «Талибана» и Саддама эхом отозвалось в глубине Африканского континента. Еще один угнетаемый район планеты попал на экраны «международного радара». Тем не менее никто не уверен, восторжествует ли здесь реальная свобода. Суданский режим отступил на несколько шагов, международное давление на Хартум ослабло. Будущее этого региона пока неясно.

Самолеты, захваченные террористами Бен Ладена, в одночасье разрушили два здания, врезались в Пентагон и погубили невинных людей. В ответ международные силы во главе с Соединенными Штатами нанесли ответный удар по «Аль-Каиде», свергнув два бессмысленно жестоких режима в Афганистане и Ираке, освободили миллионы людей, посеяли семена демократии и открыли этим странам дорогу к свободе. Волновым эффектом этого удара стал вывод сирийских оккупационных сил из Ливана, приостановка суданским режимом геноцида чернокожего населения на юге страны и в Дарфуре. Схватка, развернувшаяся между сторонниками возрождения Халифата и поборниками демократических свобод, не имеет аналогов в современной истории региона. Смогут ли США и другие демократические силы разработать всеобъемлющую стратегию его движения к свободе и демократии? Сумеют ли местные демократические силы дать отпор джихадистам? И примет ли «братство против демократии» все это как fait accompli [7], или развернет свое контрнаступление?