Альфред Леманн - История магии и суеверий от древности до наших дней

Вернемся, однако, к греческим врачам. Мы видели, что они даже при лечении ран прибегали к заклинаниям; естественно предположить, что то же делалось и при внутренних болезнях, правильное лечение которых требовало, конечно, гораздо более глубокого понимания дела, чем то, на какое способен первобытный народ. И мы действительно знаем, что собственно врачебное дело с древнейших времен было связано с храмами, главным образом с храмами Аполлона и Асклепия. Что там при этом происходило, неизвестно нам в точности, так как медицинское дело до Гиппократа (около 400 до н. э.) составляло тайну, хранившуюся в известных фамилиях жрецов; но и того немногого, что нам известно, достаточно, чтобы убедиться, что все лечение носило характер религиозной магии. Больные, желавшие быть принятыми в храм для лечения, должны были сначала поклясться в том, что строго будут соблюдать все предписания. Затем они должны были несколько дней поститься или по крайней мере придерживаться строгой диеты, причем употребление вина было почти совершенно воспрещено. После того жрецы водили их по храму и показывали им изображения и посвященные богам таблицы, служившие воспоминанием о чудесах, совершенных божественной милостью. При этом произносили молитвы и пели священные песни, которые больные должны были повторять вслед за жрецом. Пение часто сопровождалось музыкой. Затем совершали жертвоприношение богам; большей частью приносили в жертву барана, но иногда и других животных, преимущественно птиц. Чтобы достойным образом подготовить больных к получению откровения от бога, их обыкновенно заставляли омываться, затем намазывали их и возлагали на них руки. Они должны были вдыхать курения, приготовлявшиеся из различных трав, и ложились спать на освященных местах во внутренности храма. Во сне они получали откровение от бога, возвещавшего им смерть или исцеление и указывавшего средство для достижения последнего; на этих указаниях основывалось дальнейшее лечение. Некоторые писатели того времени сообщают, однако, что больные не всегда выздоравливали даже в тех случаях, когда выздоровление было обещано им от бога.

Если мы теперь обратимся к искусству прорицания у греков, то увидим, что оно опиралось у них на чисто религиозную основу. Грядущие события всегда возвещаются богами или непосредственно, или при помощи знаков, которые люди должны толковать. Непосредственные откровения давались в храмах через оракулов. Таких оракулов в Греции было несколько; наиболее известными и почитаемыми из них были оракул Аполлона в Дельфах, в Беотии, и оракул Зевса близ Додоны в Эпире. В обоих этих местах бог давал ответы на предлагаемые вопросы через посредство жриц; жрица Аполлона называлась Пифия, жрица Зевса – Пелиада. Но они не могли возвещать слова богов во всякое время и при обыкновенных условиях: чтобы воспринять откровение богов, необходима была особая подготовка, именно жрицы должны были быть приведены в известное состояние экстаза. Средством для этого в Дельфах служили пары, выходившие из расщелины в скале, над которой построен был храм. Пифия всходила на треножник, поставленный над расщелиной, и под влиянием паров, проникаясь внушением бога, прорицала его ответ. Последний обыкновенно был, однако, так неясен, что его должны были сначала истолковать жрецы.

В Додоне Пелиада пила воду из протекавшего там опьяняющего источника и благодаря этому становилась, подобно пифии, способной к восприятию сообщений богов. Метод в обоих случаях был один и тот же, только средства различны.

Известно, что многие из греческих оракулов пользовались такой славой, что не только греческие государства, но и иностранные цари обращались к ним за советом, когда имели в виду важные предприятия.

Помимо этих способов прорицания, связанных со служением при храмах, существовали еще и другие средства для определения будущих событий. Некоторые люди получали от богов в виде особой милости, а иногда и в виде наказания дар предрекать будущее. Такие прорицатели, не нуждавшиеся для открывания будущего ни в каких особенных приемах, неоднократно упоминаются у Гомера (Одиссея, X, 492; Илиада, VI, 75; XI, 329). Но и другие смертные, не обладавшие таким даром, могли предсказывать события, если только умели толковать знамения, посредством которых боги возвещали свою волю. К числу наиболее распространенных из таких знамений принадлежал, как и у халдеев, полет птиц – о нем не раз говорится у Гомера (Одиссея, I, 200; II, 158; Илиада, II, 858; X, 274; XII, 199). Чтобы осветить эту сторону греческой мантики, достаточно указать на то, как Одиссей и Диомед идут во мрак ночи высматривать знамение (Илиада, X, 274 и далее):

Всегда считалось хорошим знаком, если птица летела справа налево, поэтому оба героя и воздали хвалу Афине. К числу явлений природы, служивших предзнаменованием, принадлежала молния, которую Зевс посылал возвещать и дурное, и хорошее. В Илиаде упоминается также в одном месте о кровавом дожде как о предвестии грозящего бедствия (XI, 63).

Афина с копьем и совой. Лекитос. 490–480 г. до н. э.

Наконец, греки прибегали еще к одному виду прорицания, запрещенному у халдеев, а именно к некромантии, то есть к заклинанию мертвых с целью узнать от них будущее. Это единственное магическое действие, которое Гомер описывает более или менее подробно; его совершает Одиссей, по совету Цирцеи приплывший через Океан к входу в Гадес (Одиссея, XI, 23 и далее):