Джоан Тёрни - Культура вязания

© Joanne Turney, 2009

© Е. Кардаш, перевод с английского языка, 2017

© ООО «Новое литературное обозрение», 2017

Я хотела бы поблагодарить широкий круг людей и организаций за поддержку, советы, наблюдения и щедрость. Это Лиза Энн Ауэрбах, Сью Брэдли, Барбара Бурман, Сара Даллас, Энди Диас Хоуп, Кимберли Элдертон, Розмари Харден, Харриет Харви, Рейчел Джон, Марианна Йоргенсен, Элисон Келли, Шерон Ллойд, Рейчел Мэтьюз, Алтеа Кроум, Лесли Миллер, Джейн Мортон, Линда Ньюингтон, Марк Ньюпорт, Линдси Обермайер, Лиз Пэдхам-Мейджор, Лорен Портер, Селия Пим, Катерина Радван, Фредди Робинс, Клэр Роуз, Лорел Рот, «Роуэн» (Rowan), «Сирдар» (Sirdar), Адриенна Слоун, Арно Верхувен, Шейн Уолтенер, Джилл Уиллис, Донна Уилсон, а также бесчисленные вязальщицы-любительницы, которые охотно тратили время, чтобы поделиться со мной своим мнением в процессе подготовки этой книги. Я хотела бы поблагодарить сотрудников Библиотеки вязания (Knitting Library), Саутгемптонского университета (University of Southampton), Музея моды в Бате и Женской библиотеки (Women’s Library).

Выражаю особенную признательность Университету Бат Спа (Bath Spa University) за поддержку моего проекта, а также особую благодарность замечательным коллегам из Школы искусств и дизайна в Бате за их энтузиазм и неизменное внимание к моей работе. Прежде всего это Рина Ария, Джо Дан, Алекс Франклин и Робин Марринер, чьи комментарии, замечания и предложения оказались для меня очень ценными в ходе работы над книгой.

Я глубоко признательна моей семье и Дэвиду, которые являлись для меня неиссякаемым источником вдохновения и всегда были готовы прийти на помощь.

Когда-то ручное вязание являлось крупной отраслью британской промышленности. В последнее время оно вернуло себе значительную часть былой респектабельности, хотя еще совсем недавно считалось занятием, подходящим лишь для стариков и людей недалеких [1] McGregor Sh. The Complete Book of Fair Isle Knitting. B. T. Batsford, 1981. P. 7. .

В наши дни вязание неожиданно превратилось в сенсацию. Занятие, предназначенное для пожилых и немощных людей, приобрело огромную популярность. Опрос, проводившийся в 2004 году Американским советом по ручному прядению (Craft Yarn Council of America), показал, что число людей в возрасте 25-34 лет, занятых вязанием, выросло на 13 % [2] Men and Boys Knit Up a Storm’ CBS News. Chicago, 4th February 2005. www.cbsnews.com/stories/2005/02/04/national/printable671644.shtml . . По данным производителя пряжи, компании Rowan («Роуэн»), в Великобритании вязанием регулярно занимается более 11 % населения [3] www.knitrowan.com . . Согласно сведениям британской Ассоциации ручного вязания, в 2006 году в Великобритании и США начали заниматься вязанием 475 000 человек [4] www.bhkc.co.uk . . Вязание переживает ренессанс. Впрочем, исчезало ли оно по-настоящему из нашей жизни?

В данной книге речь пойдет не столько о росте популярности вязания в наши дни, сколько о причинах долговечности традиции. В центре моего внимания оказывается ручное вязание, хотя будут упомянуты также машинные техники и индустриальное производство. Вязание всем знакомо и кажется обыденным, оно прочно встроено в повседневную жизнь. Столь тесное знакомство с этим феноменом зачастую означает, что мы не задумываемся, не говорим о нем и попросту его игнорируем.

Пренебрежительное отношение к вязанию вызвано не просто его широкой распространенностью. Люди считают, что это занятие не подвержено изменениям, представляя собой раз и навсегда сложившийся и прочно встроенный в культуру феномен, о котором просто больше нечего сказать. Как правило, вязание осмысляется в очень ограниченном контексте. Оно ассоциируется с пожилыми дамами, шерстяными вещами и старомодным стилем. Разумеется, эти представления не беспочвенны. Некоторые пожилые дамы действительно вяжут, некоторые вязаные вещи изготовлены из шерсти, и среди них наверняка найдутся наряды, пренебрегающие законами моды и в высшей степени уродливые. Однако это всего лишь одна из возможных точек зрения – в действительности их гораздо больше.

Эта книга посвящена исследованию культурного влияния, смысла (или смыслов) вязания; в ней рассматривается период с 1970 года и до наших дней. Иными словами, речь пойдет именно о современности. Такой подход выбран не случайно: мне не хотелось заниматься описанием вязания в долгосрочной ретроспективе, поскольку именно так поступают авторы большинства работ. Это вовсе не означает, что книга внеисторична: чрезвычайно важно представлять, как практика вязания интерпретировалась и осуществлялась на протяжении долгого времени. Исторический фон играет значимую роль в понимании событий, происходящих «здесь и сейчас». Не менее важен, однако, и свежий взгляд, возможность отстраниться от наивного, традиционного и гендерного контекстов, которым уделяется много внимания в большинстве исследований, посвященных вязанию.

Существенные изменения во взглядах на культуру и общество, произошедшие за последние десятилетия, оказали огромное влияние на вязание. Например, развитие феминизма привело к переоценке женского труда, значительную часть которого составляют именно вязание и другие виды рукоделия. Феминистские теории и квир-исследования демонстрировали подвижность гендерных конструкций, описывали разные возможности их экспликации и презентации, что, в свою очередь, привело к серьезной переоценке традиционных бинарных гендерных стереотипов. Кроме того, вязание как исторически сложившаяся повседневная деятельность стало объектом исследования в рамках новой истории искусства и культуральных исследований, получивших развитие в 1970-е годы. Это позволило заново оценить значение культурного производства, обозначить его смыслы и наметить возможности интерпретации.

Тогда же в условиях масштабной деиндустриализации меняется отношение к работе и отдыху, появляется новая рабочая сила, разрабатываются новые модели занятости; население стареет, и все больше внимания уделяется культуре досуга и потребления. Многие из этих социально-экономических изменений были связаны с конструированием новой женственности. Считалось, что современная женщина может получить все и сразу: работать, заводить семью, участвовать в процессе потребления, получать образование и делать самостоятельный жизненный выбор. В медиапространстве новая женственность интерпретировалась как новая мобильность, закрепляющая за женщиной ее права и открывающая новые перспективы. Женщины стремились сбросить с себя цепи домашнего и кухонного рабства и превратиться в суперженщин. Изменения, явившиеся результатом перехода экономики от производства к потреблению, находили воплощение в образе новой женщины, а также в предназначенных для нее новых товарах.