Фрэнк Эдкок - Военное искусство греков, римлян, македонцев

Эффективность фаланги частично зависела от умения сражаться воинов, стоящих в первом ряду, а отчасти – от физической и моральной поддержки, оказываемой им солдатами, находящимися сзади. Когда в бою встречались две соперничающие фаланги, раздавался звук ударяющихся друг о друга щитов и в небо навстречу друг другу взметались копья. Еще большую силу этому импульсу придавал всплеск волнения, предшествовавший столкновению. Если первая стычка не была решающей и ни одна из фаланг не могла прорваться через строй другой, то сражение продолжалось. Солдаты из задних рядов восстанавливали строй передних, занимая места павших товарищей. В конце концов одна из воюющих сторон получала преимущество, после чего строй второй фаланги нарушался и воины спасались бегством, проигрывая битву и отдавая победу своим соперникам [100] .

Во время битвы крайне важно было сохранять шеренгу. Каждый солдат, стоявший в ряду, понимал, что его жизнь зависит от того, насколько безустанно, умело и храбро сражается его сосед, вследствие чего он стремился вести себя так же. Способ ведения боевых действий, характерный для греческого города-государства, был наиболее ярким проявлением общественной солидарности, аналогов которому не существует до сих пор. В таких сражениях не было места индивидуальному подвигу, описанному в эпических поэмах, – аристее героев. Следовало подавить в себе стремление к личным достижениям – его можно было проявлять в других случаях, например во время атлетических соревнований, победа в которых приносила людям славу во всех греческих полисах. После сражения каждый воин мог вспомнить о том, насколько хорошо он бился, и рассказать об этом своим соседям, но во время боя он воевал не в одиночку и не был самостоятельным.

Однако в гоплитской фаланге сражались далеко не все дееспособные жители города-государства, даже несмотря на то что в таких боях численность армий играла крайне важную роль. В полисах формировалась аристократическая форма правления, и представители знати, естественно, сражались, причем предположительно в первых рядах, до тех пор пока были еще достаточно молоды для того, чтобы выйти на поле боя. Но для участия в сражении требовалось большее количество людей, в результате чего обязанность и привилегии сражаться в качестве гоплита получили представители средних слоев населения, которые могли позволить себе приобретение необходимого снаряжения. В Афинах они назывались зевгитами. Вероятно, под этим словом следует понимать людей, способных сражаться в рядах войска [101] . Но на этом расширение привилегий заканчивалось. Жившие в ранней Греции аристократы даже не задумывались о необходимости предоставлять вооружение и доспехи тем, кто сам не мог позволить себе приобрести их, или учить этих людей сражаться на равных с превосходившими их противниками. Политические привилегии и лимит воинских обязанностей были тесно связаны друг с другом. Мужчин, не входивших в число граждан, «способных предоставить собственные щиты», могли привлечь к участию в том или ином сражении, но, как будет сказано ниже, в то время они приносили мало пользы.

Таким образом, в войско гоплитов входили представители только высших и средних слоев населения, и именно от этой армии зависела безопасность всего полиса.

Такая традиция сложилась, по крайней мере, в VII веке до н. э. и продолжалась благодаря консерватизму, нередко превращавшему армии в «храме поклонения предкам» [102] . Сама суть сражений с участием гоплитов затормаживала развитие военного искусства. В частности, они могли сражаться в большой фаланге только в том случае, если под их ногами была ровная поверхность, позволявшая им сохранять плотный строй. Геродот вкладывает в уста персидского полководца Мардония следующие слова, обращенные к царю Ксерксу: «Греки ищут прекрасное и гладкое поле битвы и там сражаются» [103] . Преимущество сражения на склоне холма было настолько велико (ведь благодаря ему фаланга получала дополнительный импульс), что ни один полководец не позволил бы своему противнику воспользоваться им. Следовательно, в основном битвы происходили на равнинной местности. Для экономики каждого города-государства «гладкой и ровной» была плодородная земля, стоившая того, чтобы ее защищать [104] . Если, бросая вызов противнику и предлагая ему сразиться на этом участке, греки не были уверены в том, что одержат победу, то они просто переставали видеть смысл в том, чтобы предлагать врагу вступить в битву.

Этот факт ограничивал стратегические возможности, а использовать все тактические мешала сама суть фаланги гоплитов. Например, если в страну вторгся враг, то сражаться с ним лучше всего ближе к городским стенам, за которыми можно укрыться, так как в случае поражения это позволит уменьшить потери. Однако использовать данную стратегию не следует, если в результате враг получит контроль над лучшими землями полиса. Стремясь защитить их, войско обороняющегося государства вынуждено было выступать навстречу противнику. Следовательно, единственное, что мог сделать стратег (отметим, что автор, как правило, употребляет это слово в привычном нам смысле, называя таким образом человека, принимающего стратегические решения, не имея при этом в виду существовавшую в Древней Греции должность – военачальника, обладавшего широкими полномочиями, в частности распоряжаться финансами и судить воинов. – Пер. ) , – это поступить таким образом, чтобы сражение произошло на ровном участке земли, который лучше всего соответствует размерам его войска. Кроме того, так как цифры играли в таких битвах крайне важную роль, очень опасно было разделять армию на части, надеясь получить таким образом стратегическое преимущество. Ведь если основная ее часть потерпит поражение, будет проигран и весь бой в целом. Вооружение воинов обеих сторон было одинаковым, в связи с чем никто из них не мог воспользоваться преимуществом, которое дает более совершенное оружие. Если говорить о тактике, то после начала битвы полководец почти не был в состоянии контролировать происходящее. Самое большое, что могли сделать военачальники из большинства греческих государств, – это как можно лучше разместить свое войско, вдохновлять солдат, убеждая их в необходимости храбро сражаться [105] , и биться самим, ничем не выделяясь среди других гоплитов. Сам Наполеон не смог бы изменить ход большинства сражений, в которых участвовали гоплиты, после их начала.

Это, однако, не значит, что все военачальники были одинаковыми. Как будет сказано ниже, полководец мог принять решение, требующее от него применения всех его лучших качеств. Но с другой стороны, у греков почти не было стимула для того, чтобы изучать военное искусство и совершенствовать его. То, что мы сейчас называем логистикой, – упорядоченное снабжение и передвижение войска, – не вызывало у греков больших затруднений, кроме случаев, когда речь шла о чрезвычайно многочисленной армии (как перед битвой при Платеях). В те времена не существовало такого относительно нового явления, как персонал, занимающийся координацией и планированием и изучающий как в военное, так и в мирное время военные проблемы, с которыми может столкнуться государство в тех или иных предсказуемых условиях. Лишь единицы среди полководцев могли похвастаться тем, что обладают большим опытом командования войском. Где-то я читал о том, что, когда некая дама спросила одного из генералов Веллингтона (английский военачальник и государственный деятель, живший в 1769–1852 гг., премьер-министр в 1828–1830 и 1834 гг.; руководил британской армией во время войны за Пиренейский полуостров (1808–1814), а в 1815 г. одержал победу над Наполеоном в битве при Ватерлоо, положив таким образом конец Наполеоновским войнам. – Пер. ) о том, как он научился сражаться, тот ответил: «Как? Мэм, как? Чертовски много воюя». Это полезное образование так и не смогли получить многие полисные военачальники. Кроме того, военные операции быстро заканчивались [106] . Воины, сражавшиеся летом, стремились оказаться дома ко времени сбора урожая винограда и оливок. К тому же почти всегда решающей становилась всего одна битва.