Колин Гордон - Эпоха Аттилы. Римская империя и варвары в V веке

П. Фр. 7. Он подверг империю значительной опасности, когда после нового нападения 447 года римский посланник Анатолий в начале 448 года вел переговоры с Аттилой, согласно которым беглецы, а также часть территорий должны были быть переданы гуннам. Немного позднее в том же году послом снова приехал Эдекон – скиф, совершивший выдающиеся подвиги на войне, – вместе с Орестом, который хотя и был римского происхождения, но жил в Паннонии на реке Сае, в стране, принадлежащей варварам согласно договору с Аэцием, полководцем западных римлян. Орест стал отцом последнего императора Запада Ромула Августула, а отца Одоакра – первого варварского короля Италии – звали Эдикон. Хотя у нас нет доказательств, что упоминаемый здесь Эдекон и отец Одоакра – одно и то же лицо, «в разрешении спора о превосходстве Эдекона и Ореста над личностями их сыновей есть оттенок драматической завершенности… который всегда будет взывать к артистическому инстинкту историка, пока не будет доказана ошибочность данной теории» [54] .

Этот Эдекон прибыл ко двору и передал письма от Аттилы, в которых тот винил римлян за положение с беглецами. Аттила грозил в наказание обратиться к оружию, если римляне не выдадут ему их и если не перестанут распахивать землю, захваченную во время войны. Он утверждал, что этот участок в длину простирается по течению Дуная от земель паннонцев до Нове во Фракии на расстояние 300 миль (свыше 482 км) , ширина его составляет пять дней пешего пути и что торговый город должен располагаться не в Иллирии на берегу Дуная, как прежде, а в Наиссе, который он сделал границей земель скифов и римлян после того, как опустошил его. Город находился от Дуная в пяти днях пути для человека без ноши. Он (Аттила) приказал, чтобы к нему приехали послы, дабы обсудить разногласия, – не обычные люди, а наиболее выдающиеся, имеющие титул консула. Он сказал, что если они не решаются послать таких мужей, то он сам спустится в Сардику, чтобы принять их. Пока императору читали эти письма, Эдекон оставался вместе с Бигилой [55] , который слово в слово переводил все решения, которые высказал Аттила-варвар.

Затем он (Эдекон) отправился в другие дома, чтобы посоветоваться с евнухом императора Хрисафием, очень могущественным человеком, и удивился роскоши царских покоев. Когда начался разговор варвара с Хрисафием, Бигила-переводчик сказал, что Эдекон хвалит дворец и восхищается их богатством. Хрисафий заметил, что Эдекон тоже может стать хозяином дома с золотой крышей и такого же богатства, если пренебрежет делами скифов и примкнет к римлянам. Тот отвечал, что слуге другого господина не подобает делать такого без разрешения своего хозяина. Тогда евнух спросил, легко ли ему попасть к Аттиле и какой властью он обладает среди скифов. В ответ Эдекон сказал, что является близким другом Аттилы и что ему вместе с другими мужами, избранными для этой службы, доверена охрана царя. Он поведал, что в установленные дни каждый из них по очереди охраняет Аттилу с оружием в руках. Тогда евнух сказал, что если получит клятву, то сделает ему очень важное и выгодное предложение, но для этого необходимо свободное время. Тот мог бы сделать это, придя отобедать с ним без Ореста и других посланников.

Эдекон сделал это и пришел на пир в дом евнуха. Они подали друг другу правые руки и поклялись через переводчика Бигилу: евнух обещал, что будет говорить не ко вреду Эдекона, а к его большой выгоде, а Эдекон поклялся, что не расскажет о сделанных ему предложениях, даже если не приведет к их цели. Тогда евнух поведал Эдекону, что если тот, приехав в Скифию, убьет Аттилу и вернется к римлянам, то будет вести счастливую жизнь и получит огромное богатство. Эдекон пообещал и заметил, что для этого ему нужны деньги, не слишком много, всего пятьдесят фунтов золотом, чтобы передать их людям, состоящим под его началом, дабы они могли помочь ему в нападении. Когда евнух пообещал немедленно дать золото, варвар ответил, что его самого нужно отправить к Аттиле рассказать о посольстве и с ним должен поехать Бигила, чтобы получить ответ Аттилы касательно беглецов. Он объяснил, что откроет через Бигилу, каким способом можно переправить золото, ибо Аттила станет подробно расспрашивать его и других послов о том, кто сделал ему подарки и сколько денег он получил от римлян, и утаить деньги от тех, кто путешествует вместе с ним, будет невозможно.

Евнуху показалось, что тот говорит разумно, и, приняв совет варвара, он после обеда отослал его и представил свой план императору. Последний призвал Марциала, магистра оффиций, и рассказал ему о договоре с варваром. По необходимости он доверял мнению этого чиновника, ибо магистр был посвящен во все планы императора, ведь ему подчинялись посланники, переводчики и солдаты императорской стражи. Тем, кто составил эти планы и предложения, показалось, что лучше отправить к Аттиле не только Бигилу, но и Максимина в качестве посланника.

Этот человек являлся помощником Ардавурия при заключении мирного договора с Персией в 422 году и при Маркиане должен был сделаться главным управляющим и, следовательно, одним из четырех основных министров государства. Гиббон называет его «мудрым и красноречивым Максимином», он, безусловно, являлся одним из самых способных воинов и дипломатов своего времени.

П. Фр. 8. Когда евнух Хрисафий предложил Эдекону убить Аттилу, император Феодосий и магистр оффиций Марциал, которые строили планы об этих предложениях, посчитали, что лучше отправить послом к Аттиле не только Бигилу, но и Максимина. Они велели Бигиле под видом исполнения обязанностей переводчика делать все, что Эдекон посчитает нужным, а Максимину, который ничего не знал о задуманном ими, передать письма императора. О людях, отправленных в посольство, было записано, что Бигила – переводчик, а Максимин выше Бигилы по положению, человек прославленного рода и советник императора по важнейшим вопросам. Затем было сказано, что человеку, нарушающему мир, не стоит вторгаться на землю римлян. Император добавил: «Я послал тебе семнадцать беглецов в дополнение к уже выданным, поскольку больше нет». Так было сказано в послании. Император велел Максимину на словах передать Аттиле, что последний не должен просить послов высокого достоинства приходить к нему [56] , ибо так не делалось ни при его предках, ни для других правителей Скифии, а вестником в посольство отправлялся любой случайный воин. Для улаживания спорных дел лучше было бы послать к римлянам Онегесия, ибо с тех пор, как Сардика была разрушена, невозможно было ему (то есть Аттиле) прибыть в этот город с человеком консульского звания.