Кент Кил - Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния

В таких заведениях Брайан подвергался сексуальному насилию со стороны других подростков, и его лечили от анальных папиллом и геморроя.

После освобождения Брайана всегда отправляли домой, где он быстро возвращался к кражам в домах и магазинах. Однажды зимой его поймали с поличным, когда он влез в «Кентакки фрайд чикен», и приговорили к нескольким месяцам заключения.

Брайан рассказал воспитателю, что как-то голосовал на дороге и его подобрал мужчина на большом пикапе со строительными материалами. Мужчина отвез его в безлюдное место и заставил заняться с ним оральным сексом. Потом он высадил его на автозаправке и уехал. Брайан купил там банку газировки, чтобы прополоскать рот после спермы. Через несколько недель Брайан сказал воспитателю, что узнал этого мужчину по фотографии в газете – того арестовали за аналогичные преступления.

Из-за семейных неурядиц и правонарушений Брайан мотался по исправительным заведениям и приютам. Его наркомания и другие поведенческие проблемы усилились.

Брайан за три года успел поучиться в трех разных школах. Он нередко находился на таком режиме, когда его отпускали в школу из исправительного заведения, куда он каждый день должен был возвращаться к отбою. Он не участвовал ни в каких школьных делах или спортивных командах. В конце концов он совершенно забросил учебу.

По отчетам психологов, в заключении и в детских домах Брайан вел себя тихо и не участвовал ни в какой совместной деятельности. Некоторые называли его хитрым и агрессивным и утверждали, что он оппозиционно и вызывающе настроен по отношению к взрослым и авторитетным фигурам. Брайан плохо сходился с людьми и предпочитал быть сам по себе. Впоследствии психолог, беседовавший с ним, пришел к выводу, что у Брайана «аффективное уплощение», он недальновиден и безответствен и не имеет перед собой никакой цели. Тем не менее его коэффициент интеллекта составлял 122 балла или выше, то есть выше среднего.

В 17 лет Брайана снова отправили жить с родителями. В течение нескольких недель он серьезно поругался с матерью, и она выгнала его из дома. На улице Брайан жил грабежом. Он съехался с девушкой постарше и жил у нее несколько месяцев. Их отношения испортились, он стал бродяжничать, перебирался из штата в штат. В Айове его арестовали за взлом, он отбыл несколько месяцев в тюрьме. Однако трехразовое питание и теплая постель были для него приятной переменой после ночевок в машине.

После возвращения в Иллинойс Брайана арестовали по подозрению во взломе магазина. Перед восемнадцатилетием его снова арестовали и обвинили в сопротивлении полиции, противозаконном применении силы, преступном причинении ущерба и употреблении запрещенных веществ. По дороге в участок Брайан подрался с полицейскими, и в местной больнице ему лечили сломанный нос. Он вышел на свободу после дня рождения и опять вернулся в Иллинойс, где его арестовали за взлом с проникновением и хранение марихуаны. Между 13 и 18 годами Брайан провел больше времени в заключении, чем на свободе.

К 13 годам Эрика судили за 14 разных преступлений, в том числе за хранение и сбыт марихуаны, два случая нанесения побоев, два поджога, незаконное владение и применение оружия и несколько угонов. Он находился на условном сроке, когда его поймали в угнанной машине. Через неделю он ввязался в драку с учеником своей школы и достал пистолет. Пока шли расследование и суд, его передали в приемную семью; он тут же от них удрал. После задержания его поместили в воспитательное заведение, откуда сбежать было труднее. Оттуда он сбежал пять раз за первый месяц, так что о нем узнала вся полиция. На четвертый месяц в заведении с усиленным режимом он напал на подростка во время ссоры. Узнав, что ему грозит обвинение в нападении и нанесении побоев, он поджег приют. Примерно в то время, когда ему исполнилось 15 лет, его приговорили к трем годам исправительного заведения для мальчиков строгого режима – такое наказание судьи приберегают только для самых антисоциальных подростков. Обвинитель утверждал, что его несдержанный нрав, беспечное обращение с оружием, особенно с пистолетом, и неспособность делать выводы из собственного опыта приведут Эрика к совершению более тяжких преступлений, поэтому ради общественного спокойствия его следует посадить в тюрьму.

В тюрьме для несовершеннолетних Эрик вел себя не лучше. Он ругался и дрался с надзирателями, отпускал грубые шуточки в адрес сотрудниц женского пола, дрался с другими подростками и портил вещи. В первый год в тюрьме его положение неуклонно ухудшалось. За два месяца он набрал сорок девять взысканий за нарушение правил распорядка, в том числе два за изготовление оружия и два за побои. (Такие проступки обычно наказываются несколькими днями в штрафном изоляторе.) По словам работников, у него был «очень вспыльчивый характер». Они всячески старались поставить под контроль его агрессию, но на все попытки он отвечал только новыми враждебными выходками. В итоге он стал проводить в изоляторе по 23 часа в сутки. Даже там он угрожал надзирателям и ругался с ними, часами колотил в металлическую дверь. В тот час, который он проводил вне камеры изолятора, Эрик постоянно высказывал угрозы, портил вещи в общих комнатах и отказывался возвращаться в камеру. После трех месяцев в изоляторе его перевели в другую тюрьму, с более строгим режимом – для неуправляемых заключенных.

Там, если судить по первым отзывам, он вел себя спокойно и шел на сотрудничество. На первой беседе он как будто наслаждался тем, что находится в центре внимания. Он объяснил, что все его поступки не такие уж плохие и что ни один из них не относится к уголовным преступлениям (на самом деле его судили по шести уголовным статьям), и он возложил ответственность на двух других подростков, которые были вместе с ним, когда он в последний раз угнал машину. Эрик признался, что жил не так, как следует, что должен был слушаться маму и ходить в школу, но это казалось ему слишком скучным. Он заявил, что, когда очутился за решеткой в первый раз, это было самое ужасное время в его жизни. И все-таки, по его словам, он не помнил, что когда-нибудь был подавлен дольше чем несколько часов. Хотя он знал, что на тот момент его жизнь складывалась не слишком-то удачно, будущее его не волновало. Он не считал, что в чем-то потерпел неудачу. «Я слишком молод для неудач», – сказал он. Он почти чувствовал себя довольным и оценил себя в 10 баллов из 10. Один из психологов заметил, что Эрика отличали патологическое высокомерие и нарциссизм.

Тестирование Эрика после прибытия в тюрьму строгого режима показало, что он эмоционально не угнетен. Однако он положительно ответил на вопросы, отражавшие его позицию, что нельзя доверять другим и что у них в основном злые намерения по отношению к нему. Он согласился с утверждениями, которые описывали насилие как необходимую часть жизни, и с тем, что человек вынужден иногда прибегать к насилию, чтобы помешать другим использовать его в своих интересах.