Юрий Штридтер - Плутовской роман в России. К истории русского романа до Гоголя

Первым напечатанным произведением Комарова было «Обстоятельное и верное описание добрых и злых дел российского мошенника, вора и бывшего московского сыщика Ваньки Каина» [597]. Как и впоследствии «Милорд», оно является не оригинальным произведением, а обработкой и, подобно более поздним произведениям, снискало большой успех у публики. Автор открывает свою книгу, вышедшую в 1779 г., подробным «предисловием», характерным не только для этого произведения Комарова, но и для общей ситуации тогдашнего русского романа (и особенно плутовского). Известно, пишет Комаров, что в последнее время чтение книг стало в России очень популярным, причём не только у «благородных» господ, но и у простых людей, особенно купечества. В разговорах с такими читателями он часто слышал похвалы переведённой с немецкого истории приключений французского мошенника Картуша, будто речь идёт при этом о чём-то чрезвычайном, невозможном в России. Но это несправедливо. Ведь Россия больше всех европейских государств, и так как природа уравнивает всех, французов, немцев и русских, то и в России наряду с редкими явлениями природы, смелыми героями и великими государственными деятелями должны быть также и великие плуты. В последних действительно не было недостатка. Напротив, хорошие авторы в России отсутствовали. Будь хотя бы столь же много авторов историй, как авторов стихов и комедий, и веди бы некоторые люди дневники о своей жизни, то и в России было бы достаточно книг, заслуживающих прочтения, которым потомки отдадут предпочтение в сравнении с деяниями зарубежных народов [598].

Следовательно, стремление Комарова подчёркнуто национально. Отечественная литература должна продемонстрировать равноценность и величие России. Поэтому Комаров по контрасту с историей французского мошенника Картуша пишет историю русского мошенника Каина. И создает он её не столько для «благородных», сколько, напротив, для простых людей, о которых знает, что на их долю приходится постоянно растущая часть русских читателей. В обеих этих тенденциях, подчёркнуто национальной программе и обращении к читателям, стоящим ниже по социальной лестнице, он со своим «Каином» и предисловием к нему продолжил то, что было характерно уже для «Пересмешника» Чулкова и его предисло вия. Сходно и отношение обоих авторов к господствующей литературе. Оба обращаются против преобладания поэзии и требуют прозы. Только у Комарова в виде важного новшества добавляется историко-документальный фактор (который на примере Чулкова проявляется только после его романов, в исторических сборниках). Национальная история и мемуары должны быть литературным источником и прототипом. Ими больше не являются традиция рыцарских историй, саг, сказок и шванков. Было естественным, что автор, который сам был крепостным и стал московским мещанином (он подписал свою биографию Каина «Житель города Москвы»), избрал материал, тесно связанный с Москвой и особенно с низшими слоями её населения. Он едва ли сумел бы найти оригинал, более отвечавший ему, его литературным намерениям и его читателям, чем «мемуары» московского мошенника и сыщика Каин.

Он сам перечисляет в предисловии источники, на которые при этом опирался, учитывая детали. Уже в 1755 г. он сам увидел Каина в «Сыскном приказе» и услышал его рассказы о своих авантюрах. Но, когда в 1773 г. Комаров принял решение описать эти авантюры, он по прошествии восемнадцати лет забыл слишком многое. Тут-то ему в руки и попал в 1774 г. «маленький список» приключений. Правда, она очень несовершенна и написана в таком стиле, «как люди низкого звания обыкновенно рассказывают сказки», но создается впечатление, что её оригинал был написан самим Каином или человеком, которому он прямо поручил это [599]. Кроме того, он говорил ещё со многими людьми, которые точно знали Каина и его дела. К сожалению, он не мог использовать документы московской полиции, иначе его рассказ стал бы ещё подробнее и глубже. Тем не менее, степень истинности этого повествования несравненно больше, чем в других обычных историях.

Если в предисловии Комаров упоминает только «маленький список», то затем, в своих примечаниях к тексту, он прямо говорит о нескольких копиях, которые, похоже, были ему представлены, и сравнивает друг с другом их отличия. В объявлении газеты «Московские Ведомости» от 2 марта 1779 г., в котором автор рекомендует такого рода обработку, он упоминает также, что ранее уже два раза были напечатаны жизнеописания Ваньки Каина, менее подробные и надежные, чем его [600]. Следовательно, тогда он знал и обе напечатанные редакции («краткую» 1775 и «Жизнь» 1777 гг.). Так как он датирует запись собственной редакции 1775 г., публикация же последовала только в 1779 г., то нельзя решить однозначно, насколько он мог воспользоваться обеими напечатанными версиями или одной из них. Также остается открытым вопрос о том, был ли упоминавшийся им в предисловии «маленький список» рукописной версией «краткой» редакции или самостоятельной обработкой. Предположение Комарова, что речь идёт, вероятно, о сообщении самого Каина, допускает также гипотезу, согласно которой имелась краткая версия в форме от первого лица. Из простого сравнения текстов здесь нельзя сделать однозначных выводов; с одной стороны, потому, что ни этот «маленький список», ни издание 1775 г. не сохранились, с другой потому, что все редакции по своему содержанию подобны настолько, что можно было бы прийти к косвенному заключению на сей счёт. Несомненно лишь, что Комаров опирался на различные письменные оригиналы, недвусмысленно ссылался также на них, и что он ещё мог дополнительно почерпнуть информацию из устных высказываний и собственных описаний Каина.

Следовательно, хотя Комаров располагает широким и многообразным материалом, он в чисто содержательном отношении мало отклоняется от рассказа от первого лица. Число авантюр и даже их последовательность остаются по существу неизменными [601]. Причина того, что рассказ всё же существенно увеличился в объёме (теперь вместо 80 страниц формата 12° в издании 1777 г. 104 страницы текста и 6 страниц предисловия формата 8°), не в описании новых событий, а в более подробном объяснении имеющихся. Эту тенденцию можно увидеть с первых же предложений. Так, например, в уже цитированном начальном разделе рассказа от первого лица говорилось о первых, небольших кражах Каина у Филатьева:

У Комарова вместо этого сказано:

… нередко делал, как в доме своего господина так и у ближних соседей небольшия покражи, т. е. прибирал просто лежащия оловяныя блюда, тарелки, медную посуду и прочия, не очень дорогия вещи; притом же не ленился он, вставая поутру гораздо ранее других, относить в Охотный ряд разную живность, а именно гусей, уток и разнаго роду кур, которых крал он иногда у соседей, а иногда у своего господина и у его домашних, и часто напиваясь пьяной не ночевал дома, и производил ссоры и драки… [603]