Жак Р. Пауэлс - США во Второй мировой войне. Мифы и реальность

Американцы были также очень недовольны появлением демократически избираемых рабочих советов, которые потребовали роли в делах фирм. Еще более обеспокоило их то, что рабочие часто избирали коммунистов в эти советы. Это произошло в самых важных американеских филиалах корпораций, а именно в Ford-Werke и на заводе Opel. Коммунисты играли важную роль в совете Opel, который работал до 1948 года, когда General Motors официально возобновил управление Opel и быстро распустил эту организацию. Эти советы явно представляли собой форму промышленной демократия, в отношении которой американские владельцы и менеджеры испытывали крайне мало энтузиазма. Кроме того, заводские советы напоминали многие из комитетов (советов) солдат и рабочих большевистской революции 1917 года и советов рабочих собственной потерпевшей поражение Красной революции в Германии в конце Первой мировой войны 437. Американские власти были прекрасно в курсе этих исторических прецедентов. Луи А. Визнер, специалист по вопросам труда в Государственном департаменте, например, предупреждал своих начальников, что «советы были в Германии (как и в России) после последней войны [т. е., Первой мировой войны. – примеч. автора.] органом попыток революционных изменений», и он предположил, что эти советы действуют как «добровольное приглашение для немецких рабочих вспомнить свои революционные традиции» 438. Создание заводских советов, очевидно, беспокоило всех тех, кто опасался, что Вторая мировая война может привести к социальной революции, точно так же, как франко-прусская война 1870 – 71 годов и Первая мировая война привели, соответственно, к Парижской коммуне и Октябрьской революции 439.

К досаде американских руководителей, радикальная социализация и проект советов не только встретился с сочувствием и поддержкой советских властей, но также пользовался, по крайней мере временно, определенной мерой понимания со стороны англичан, чья политика определялась результатами всеобщих выборов в июле 1945 года, где победила умеренно левая Лейбористская партия во главе с премьер-министром Клементом Эттли. Британское лейбористское правительство не имело ничего в принципе против социальной и экономической реформы и было на самом деле готово ввести в Великобритании не только социальные реформы «государства всеобщего благосостояния», но и обширную программау национализации. В своей оккупационной зоне в северо-западной Германии, включающей важные промышленные зоны Рурской области, англичане готовы были провести масштабную программу национализации в сотрудничестве с местными Antifas, профсоюзами, социал-демократическим «побратимом» Лейбористской партии – германской СПД и другими левыми силами 440. Это означало, что Соединенным Штатам будет трудно, если не невозможно, предотвратить, чтобы левые задавали тон в едином немецком государстве и возможное введение далеко идущих реформ при поддержке (красных) Советов и (розовых) британцев; в этом случае даже немецкие филиалы американских корпораций могли бы стать жертвами национализации 441. Рассмотрим преимущества, связанные с альтернативным вариантом, продолжающимся разделением Германии. Этот вариант давал Соединенным Штатам возможность поступать по своей воле в западных оккупационных зонах не только в отношении британского партнера, который не мог составить конкуренции Дяде Сэму в двусторонних отношениях, но по отношению к левым, антифашистским и, следовательно, в каких-то аспектах антикапиталистически настоенным немцам. Американцы могли рассчитывать на поддержку консервативного, правого крыла немцев, если необходимо, также экс-нацистов, чтобы свести на нет все эти надоедливые планы реформ. Американские власти, действительно, систематически выступали против антифашистов и саботировали их планы социальных и экономических реформ. Они делали это на всех уровнях государственного управления, а также в частном бизнесе 442. На заводе Opel в Рюссельсхайме, например, американские власти неохотно сотрудничали с антифашистами; они сделали все, что в их силах, чтобы не допустить создания новых профсоюзов и отказывали рабочим советам в какой-либо роли в управлении заводскими делами 443. В Ford-Werke в Кёльне антифашистское давление заставило американцев уволить генерального менеджера, нациста Роберта Шмидта, но благодаря Dearborn и американским оккупационным властям он и многие другие нацистские менеджеры вскоро снова оказались «у руля» 444.

Вместо того, чтобы позволить запланированные демократические реформы управления «снизу вверх», американцы приступили к восстановлению авторитарных структур по принципу «сверху вниз» везде, где это было в их силах. Они отодвинули в сторону антифашистов в пользу консервативных, авторитарных правых деятелей, в том числе многих бывших нацистов, на чью помощь они могли рассчитывать при восстановлении традиционных отношений власти в западной части Германии.

Это была знакомая политика, уже последовательно практиковавшаяся США в таких освободившихся странах, как Италия. Эта политика началась в Германии осенью 1944 года в первом городе, который попал в руки американцев, Ахене 445. Согласно разочарованному американскому ветерану войны, то же самое происходило впоследствии в Германии снова и снова:

«В Германии действовали антифашистские группы. То, что мы делали, было настоящим преступлением. Мы брали какой-нибудь маленький городок, арестовывали мэра и другое начальство и ставили антифашистов у власти в городе. Потом дня через три мы возвращались туда, а американцы уже освободили всех чиновников и вернули их на прежние должности. И бросали за решетку тех, других парней. Все время неизменно это случалось. Видите ли, после того, как мы освобождали эти города, власть там передавалась военной администрации» 446 .

Вот так и случилось, что «многие откровенные нацисты, сторонники гитлеровцев или другие недемократические элементы… оказались… в фаворе военных властей США», – пишет немецкий американский историк Микаэла Хунике 447. Двумя ключевыми консервативными деятелями в этой американской политике были Конрад Аденауэр и Людвиг Эрхард. Эрхард, якобы архитектор послевоенного германского «экономического чуда», был защитником интересов свободного предпринимательства и выступал против государственного вмешательства в уже Третьем рейхе, и был известен как противник социальных экспериментов и сторонник «непрерывности» экономического порядка; он упоминался уже как крестный отец фальшивой декартелизации IG Farben. Аденауэр, известный в Германии как «старый лис», был заключен в тюрьму нацистами, но это не означало, что он был убежденный демократ. Напротив, он был типичным представителем старой, авторитарной Германии и был описан историком Т.Х. Тетенсом как «консервативный националист», «символ крайнего политического консерватизма» и даже как «реакционный автократ». В качестве канцлера ФРГ Аденауэр также показал себя бесстыдным защитником немецких промышленников и банкиров, которые позволили Гитлеру прийти к власти, и защитником всевозможных бывших нацистов, в том числе печально известных преступников 448.