Джордж Манро - Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город

В основе того, что было сказано о важности Петербурга для политической жизни России, лежит глубокий смысл, коренящийся в фундаментальном сдвиге в понимании природы государства как института. Марк Раефф осветил этот сдвиг, исследуя эволюцию понятия Polizeistaat и его перенесение из мелких германских государств в Российскую империю [735]. Идеи, воплощённые в теориях хорошо упорядоченного государства, могли успешно проводиться в жизнь только в управляемой ситуации: в государстве ограниченной географической территории, с развитой и надёжной транспортной сетью, с достаточно высокой плотностью населения, с необходимым корпусом компетентных чиновников, с чёткой и рациональной организационной структурой. И действительно, если российские правители в конце концов так и не справились с созданием хорошо упорядоченного государства, в отличие от соседних германских князей, то это объясняется отсутствием вышеперечисленных предпосылок или изъянами в них.

Хорошо организованное государство эпохи Просвещения подразумевало общество, самой характерной чертой которого была оживлённая городская жизнь. Старомосковская модель государственного управления, существовавшая ранее в России, была совершенно непригодной для новой рационалистической концепции роли и функций государства. С самого начала реформы Петра Великого опирались на ещё не вполне разработанную теорию и практику хорошо управляемого государства. И ярчайшей метафорой петровских реформ был, конечно, сам Петербург [736]. Ещё не вполне это сознавая, Пётр почувствовал, что, раз не существует должного фона для его реформ, то он должен сам его создать. Из тех, кто всходил после него на русский трон, только Екатерина II уделяла внимание теории управления. Она вполне понимала важность городской жизни для жизнеспособности государства и потому посвятила городам семь глав своего Наказа , где, в частности, говорилось об особенностях малых и больших городов, были подробно описаны разные функции города, содержалась мысль о том, что России нужны города всех размеров и самого широкого географического распространения.

Однако у российского государства не было опыта управления крупными городами. На Москву, со всем её населением, всегда смотрели как на слишком разросшуюся деревню. До петровского царствования не были развиты никакие специфически городские административные функции. Помимо сбора налогов, поддержания порядка и обеспечения безопасности монаршей власти Пётр I не сумел направить усилия на какие-либо проблемы управления, присущие городам. Ближайшие соседи России, сами не располагавшие большими городами, мало чем могли помочь в этом смысле. В сущности, русским следовало искать примера городов такой величины, каким стал Петербург при Екатерине, довольно далеко – в Амстердаме и в Вене.

И всё же Петербург рос и заставлял власти разрабатывать административное устройство, способное с ним управиться, хотя в руках у них имелся лишь административный аппарат, приспособленный в основном к работе в условиях сельской местности и аграрного общества. Идеальный образ эффективного унифицированного административного аппарата, наверное, и имела в виду Екатерина, пытаясь установить взаимосвязь городского правления с губернской администрацией в законе о губернской реформе 1775 г. Дальнейшее разъяснение и расширение функций городской администрации осуществилось в Полицейском уставе 1782 г. Это был самый характерный пример того, как Екатерина использовала принципы Polizeistaat. Наконец, Жалованная грамота городам 1785 г., выросшая из проекта более узкого законодательного акта, предназначенного для одного только Петербурга, представляет собой кульминацию усилий Екатерины направить энергию города на пользу государству. Но проблема заключалась в том, что государство никогда вполне не понимало природу процесса, заставившего Петербург так быстро превратиться в столь крупный город, и ошибочно полагало, что ему хорошо подойдёт та же административная структура, как и другим, не столь динамичным и жизнеспособным русским городам.

Итак, поскольку Пётр Великий не нашёл уже готовой новой столицы, ему пришлось её создать. Перемены в России XVIII в. требовали появления Санкт-Петербурга или какого-то иного творения подобного же порядка. Петербург вырос в таком месте и в такое время, которые позволили ему воспользоваться этими реформами лучше любого другого большого или малого города Российской империи. Разумеется, без суммы преобразований, происходивших в сельской России, существенный рост был бы невозможен и для Петербурга. Без этих перемен в провинции столица осталась бы просто резиденцией монарха.

Исследования Б.Н. Миронова показали, что революция цен преобразила сельское хозяйство России в XVIII в. Появилось товарное производство зерна, повысилась ответственность помещиков за более эффективное управление имениями, с укреплением экономических подпорок крепостного права начался отток населения из городов в сельскую местность [737]. Пока рос Петербург, производство российских продуктов питания с лихвой удовлетворяло нужды его растущего населения и даже стало главным источником экспорта для верхушки коммерческого сословия столицы [738]. В самом деле, международная коммерческая деятельность в значительной мере состояла в обмене зерна, льна, пеньки, мёда, шерсти, воска и другой продукции сельского хозяйства и её производных на товары иностранного производства.

Для того чтобы в столице росло население, а особенно для того чтобы она стала крупным торговым портом, требовались удобные транспортные связи с остальной империей. Жизненно важное звено в системе водных путей, Вышневолоцкий канал, был достроен как раз перед воцарением Екатерины, так что стало возможно без волока добраться до Астрахани, не говоря уже о городах, расположенных ближе к сердцу России, таких как Москва, Нижний Новгород, Казань и Ярославль [739]. Сеть примитивно замощённых дорог дополняла путь по рекам и каналам.

В XVIII в. в российских губерниях впервые началось крупное промышленное производство [740]. Большие партии железа, парусины, а также шёлка, следовавшего из Китая, экспортировались прежде всего в Великобританию. Портом отправки большинства этой продукции служил Петербург. С Урала, из центра добычи железа, к устью Невы вёл более простой и прямой водный путь, чем в любой другой российский порт, дающий доступ в Западную Европу. Зерно было единственным товаром, в вывозе которого имели конкурентное преимущество Рига и Архангельск.

В Петербург направляли не только сельскохозяйственную и промышленную продукцию, но и рабочую силу. Условия в деревне были таковы, что множество людей имело возможность и даже поощрялось к переселению в столицу. Регулирующие меры в отношении крестьян, как помещичьих, так и государственных и дворцовых, позволяли им отправляться в город. Помещики в первом случае и деревенские старосты, управляющие и другие должностные лица во втором выдавали паспорта крепостным и другим крестьянам, чтобы они могли искать временную работу и селиться на время в городе, т. е. заниматься отходничеством. Многие оброчные крестьяне (платившие помещикам денежные и продуктовые повинности) уходили на заработки в близлежащие города. На северо-западе России, в регионе вокруг Петербурга, где оброк, очевидно, применялся шире, чем барщина (т. е. отработочная повинность), крестьяне пользовались возможностью наняться на работу в новой столице [741]. Работая в столице или торгуя там сельскохозяйственной продукцией, они также зарабатывали деньги на уплату подушной подати.