Питер Хизер - Великие завоевания варваров. Падение Рима и рождение Европы

В свете таких умозаключений идея о том, что распад единой Западной империи на множество государств-преемников протекал в целом мирно, не выдерживает никакого сравнения с имеющимися у нас фактами. Главное для нее утверждение о том, что внешние объединения и племена, которые в конечном итоге и основали государства в бывших провинциях Рима, приглашались на территорию империи, зиждется на весьма хлипких основаниях. Нет никаких свидетельств того, что хоть один представитель римских властей приглашал готов Радагайса, захватчиков с Рейна (вандалов, аланов и свевов), бургундов или гунна Улдина. Другими словами, все чужаки, внесшие свой вклад в кризис 405–408 годов, были нежеланными гостями на территории империи и встретили яростное сопротивление. То же самое можно сказать обо всех менее значительных участниках раннего кризиса, связанного с ослаблением границ в 375–380 годах, – о таифалах, готах Фарнобия, сарматах, а также гуннах и аланах, объединившихся с мятежными готами осенью 377 года. И об одном из двух крупных племен готов, перешедших Дунай в конце лета или начале осени 376 года, грейтунгах под предводительством Алафея и Сафрака. Сначала их изгнали силой, однако они дождались благоприятного момента – когда стало нарастать напряжение между империей и готами-тервингами – и переправились через реку.

И лишь однажды чужаки вошли в империю с разрешения властей – ими стали готы-тервинги, и даже здесь вполне вероятно, что у Валента просто не осталось выбора. Император был слишком занят войной с Персией летом 376 года, когда готы прибыли на Дунай и попросили убежища. Нужно считать его полным идиотом, чтобы решить, будто его безгранично порадовал бы вдруг вспыхнувший конфликт на границе, в самый разгар уже ведущихся боевых действий, в которых участвовала большая часть армии. Как сообщают источники, решение удовлетворить просьбу тервингов было принято после долгих споров и, похоже, в данных обстоятельствах это было меньшим из зол. Императору не хватало войск, чтобы расправиться и с тервингами, и с грейтунгами, и в ход пошел старинный принцип «разделяй и властвуй»: одни прошли, другие – нет. Это подтверждается наличием планов, разработанных на случай чрезвычайных обстоятельств, целью которых была нейтрализация любой военной угрозы, которую могли представлять собой тервинги, и особое значение в них придавалось контролю за поставками продовольствия и приказам атаковать вождей тервингов в случае неприятностей. В IV веке (и ранее) императоры действительно принимали на военную службу отряды готов и воинов из других государств-клиентов, даже для участия в гражданских войнах, но это никак не могло послужить причиной для приглашения крупных групп, состоявших прежде всего из вооруженных мужчин, и наделения их правом на постоянное поселение на Римской земле. Куда безопаснее взять на службу вооруженные отряды наемников из-за границы и отправить их домой по завершении кампании [425].

Итак, утверждение о том, что варвары, оказавшиеся на территории империи в конце IV–V веке, сделали это по разрешению и приглашению Рима, в корне неверно. Появилась новая, более утонченная версия объяснения кризиса 405–408 годов – якобы империя, ослабив контроль над важными приграничными регионами, сама фактически пригласила туда чужаков. Нечто подобное мы слышали во времена Фолклендской войны в начале 1960-х годов, когда решение Британии списать тральщик «Эндевор» по финансовым соображениям было воспринято хунтой Гальтиери как признак того, что Британия без боя отдаст Фолклендские острова Аргентине. Корабль до этого долгое время представлял Британию в Южной Атлантике. Применение такого рода аналогии к кризису 405–408 годов делает аргументацию интересной, однако не слишком убедительной. Причинами нашествия варваров называются уход римских войск из приграничных регионов Северной Галлии и прекращение (или как минимум сокращение) выплат дани приграничным клиентам империи. Однако проблема в том, что вторжения 405–408 годов по большей части совершались не теми племенами, которые жили на периферии и получали эту самую дань, а группами, пришедшими из земель за приграничной зоной – иногда, как в случае с аланами, с территорий далеко за ее пределами. В Британии и Северной Галлии оставалось достаточно римских солдат, чтобы узурпатору Константину III практически удалось захватить всю Западную империю осенью – зимой 409/10 года, к тому же в любом случае целью первого нападения (осуществленного Радагайсом) был вовсе не некий регион, из которого римляне практически полностью ушли. В общем, нет причин полагать, будто беспрецедентные набеги варваров имели хоть что-то общее с приглашением Рима, явным или неявным. Чужаки приходили на римскую почву с одной целью – любой ценой утвердиться на ней [426].

То, что последовало за первыми набегами, мало чем отличалось от них. За столетие, разделяющее переход готов через Дунай в 376 году и свержение Ромула Августа в 476 году, развернулось множество самых разных политических процессов, ни один из которых не имел конечной целью крах Римской империи. Однако все эти процессы включали в себя периодические конфронтации, нередко весьма серьезные, иммигрантов с Римом. И политика переселенцев за этот век переживала две стадии. В первой фазе главной целью было отстоять свою независимость, не дать римским властям уничтожить ее при первом же столкновении. Тервинги и грейтунги преуспели в этом между 376 и 382 годами. Военная мощь и возможность сбежать в Северную Африку были главным преимуществом племен, пересекших Рейн в 406 году, чтобы успешно пережить первые столкновения с римлянами (и вестготами) в Испании. А вот бургунды поселились на римской территории в 430-х годах, правда куда дальше, чем им хотелось бы, и по разрешению властей империи – однако только после того, как их наголову разбили гунны, и, похоже, нападение кочевников на них спонсировал римский генерал Аэций.

Если этим племенам удалось пережить первые столкновения с Римом, то многим другим повезло меньше. Несколько групп готов были уничтожены по частям в период с 376 по 382 год, войско Радагайса было разбито в 405 году, многих из его людей продали в рабство, хотя некоторые уцелевшие позже присоединились к Алариху. Захватчики с Рейна понесли серьезные потери между 416 и 418 годами, и та же судьба постигла, как мы уже видели, три ранее отдельных племени – вандалов-хасдингов, вандалов-силингов и аланов, которые объединились в одно. Но в любом случае пережить военное столкновение с Римским государством было не так-то просто. По моим подсчетам, готы, пришедшие в империю в 376 году и поселившиеся в Галлии в 418 году, впоследствии объединившиеся в племя вестготов, провели одиннадцать крупных сражений и множество мелких [427].