Питер Хизер - Великие завоевания варваров. Падение Рима и рождение Европы

Однако к XI веку это объединение независимых правителей, не принадлежащих к династии Рюриковичей и сидящих в своих землях, уже исчезло. К этому времени ответом на династические беспорядки, которые регулярно сопровождали переход власти от поколения к поколению, стал иной принцип: каждому претенденту давались собственные вотчины. Это происходило и до 1000 года, в Повести временных лет приводится длинный список из двенадцати городов, дарованных Владимиром своим двенадцати сыновьям, родившимся от более или менее официальных его союзов. Сколько других детей у него было от трехсот наложниц, которых он содержал в Вышгороде, еще трехсот в Белгороде и двухсот в Берестовом, не указано. Получается, в какой-то момент в X веке потомки князей-торговцев были лишены независимой власти, а их некогда самоуправляемые земли – включены в территории, которыми владела династия. Вполне возможно, что это был постепенный процесс, продолжавшийся на протяжении довольно долгого времени. Примером этого может служить то, как Олег расправился с Аскольдом и Диром (насколько, конечно, рассказ об этом может считаться историческим фактом). Повесть временных лет также отмечает более поздние примеры схожих деяний. Во время междоусобицы между двумя сыновьями Святослава, Ярополком и Владимиром, по-прежнему основывались новые торговые поселения. Два скандинавских вождя по имени Рогволод (Рёгнвальд) и Тур создали собственные торговые центры в Полоцке и Турове. Их дальнейшая судьба неизвестна, но оба города вошли в число тех двенадцати, которые были переданы сыновьям Владимира, и к тому времени их основатели явно остались не у дел. Во время той же междоусобицы другая видная династия местного значения и существовавшая куда дольше (происходившая от Свенельда) тоже угасла [647]. Полная картина подавления и покорения независимых торговых родов скрыта от нас, но этот процесс явно имел место, и финальная стадия его ознаменовалась вступлением торговых поселений в полноценный политический союз. Хотя уникальное происхождение государства Русь говорит о том, что Рюриковичи были изначально лишь одной из нескольких торговых княжеских династий, а не предводителями одной из нескольких региональных племенных групп, как Пясты и Пржемысловичи, тем не менее утверждение господства правящего рода с помощью насилия было основополагающим явлением в процессе формирования государства.

То же верно и для последнего из новых государств, Дании, хотя здесь этот процесс тоже существенно отличался от того, что происходило в странах – наследниках Аварской империи. В небольшом поселении Еллинг в Центральной Ютландии есть церквушка, не самая значительная по размеру, и два огромных кургана: северный насчитывает 65 метров в диаметре и 8 в высоту, южный – 77 и 11 соответственно. В северном кургане располагается обшитая деревом комната, датируемая методом дендрохронологии 958 годом, которая стала предпоследним местом упокоения конунга Горма. Сын и наследник Горма, Харальд Синезубый, похоронил отца там, но перенес тело в церковь, когда сам принял христианство, вероятно в 965 году. Как и мормоны, Харальд боялся, что его предки могут оказаться лишенными радостей новой веры. Он не только перезахоронил тело, но и возвел великолепный рунический камень, надпись на котором гласит: «Харальд король поставил эти камни в честь Горма, отца своего, и Тюры, матери своей. Харальд, покоривший всю Данию и Норвегию, кто крестил датчан».

История Дании значительно отличается от других государств тем, что нам своевременно напоминают о том, что политическое развитие не всегда идет по прямой линии. Как мы видели, сильная централизующая политическая структура существовала на юге Ютландии и до эпохи викингов, по меньшей мере с середины VIII века, когда была сооружена система укреплений Даневирке. Но эта монархия была уничтожена притоком нового богатства в Скандинавию. Оно переходило напрямую в руки воинов, те обретали власть, а потому новые источники дохода не могли не стать причиной политической революции. Старая монархия пала, потому что слишком много «королей» могли теперь содержать собственное войско, и в таких условиях о политической стабильности не может быть и речи [648].

К середине X века появляются признаки важных перемен. Во-первых, конунгов становится меньше. Источники эпохи викингов указывают на то, что в Скандинавии IX века существовало несколько королевских родов. Помимо потомков одной большой (может, двух) и наиболее могущественной династии, которые боролись за власть в Южной Ютландии (Годфрид, Харальд и их потомки), были и независимые конунги в Вестфолле к западу от Осло-фьорда в Норвегии в IX веке, а также на острове Борнхольм. В Бирке и Швеции дальше к востоку тоже были свои правители. Во-вторых, немало других конунгов появлялось в западных водах в эпоху Великих армий, начиная с 860-х годов, и они наверняка тоже приплывали из регионов Скандинавии. По моим подсчетам, в разные моменты упоминается около дюжины таковых: недостаточно, чтобы полагать, будто слово «король» или «конунг» означало статус, который может получить человек любого происхождения, особенно если учесть, что встречаются и фигуры, занимающие куда менее значительное положение, – ярлы, не притязавшие на титул королей. А вот начиная со времен Харальда Синезубого, напротив, в исторических источниках то и дело упоминаются другие «короли», чаще всего в Швеции, изредка – в Норвегии. Получается, что изменилось значение слова (как и в других культурных контекстах) – с «человека из очень важной семьи» до «правителя большой территории», как мы и понимаем его сегодня [649].

Династия Еллингов, похоже, пришла к власти, объединив под своей рукой отдельные территории, в которых были собственные правители, в хаосе второй половины IX века. Возможно, именно ее успех закрепил новое значение слова «король». Жена Горма, Тюра, в другой надписи зовется «гордостью Дании». На основании регулярного употребления было убедительно доказано, что к 900 году mark в названии Дании Danmark означало «регионы, граничащие с Датским королевством»; другими словами, территории, не являющиеся основными центрами датской монархии, – возможно, Северная Ютландия или южные Балтийские острова. Значит, как и в других случаях, несмотря на существенные различия в историческом контексте, политическая деятельность династии Еллингов в целом характеризовалась тенденцией к приобретению – объединению под своей властью регионов, которые до тех пор оставались независимыми. Этот процесс был начат Гормом и продолжен последующими представителями династии. Харальд Синезубый добавил к списку побед династии Южную Норвегию после битвы близ Лим-фьорда, но правили они ею не напрямую, а через ярлов Ладе. Свен и Кнуд сохраняли господство над этим регионом на протяжении большей части своего правления и порой присоединяли к своим владениям западное побережье современной Швеции. Но, несмотря на это, память о былой независимости не исчезла. Судя по историческим трудам, посвященным истории Дании XI века, Ютландия и острова Фюн и Зеландия по-прежнему периодически становились центрами сепаратистских сил [650].