Бен Хеллман - Сказка и быль. История русской детской литературы

Самым важным именем в сборниках «Фильмов-сказок» был Владимир Сутеев (1903 – 1964). Уже в 1920-е годы, когда делались первые советские анимационные фильмы, он был вовлечен в работу в качестве художника. После войны Сутеев создавал собственные мультфильмы, на основе которых потом возникла серия популярных книжек-картинок. «Разные колеса» (1953), «Кто сказал мяу?» (1955) и «Это что за птица?» (1956) – забавные рассказы о животных. «Снеговик-почтовик» (1956) – новогодняя история о том, как дети посылают вылепленного ими снеговика и щенка по кличке Дружок за елкой к Деду Морозу.

Для маленьких детей работал и художник Алексей Лаптев (1905 – 1965). В его «Веселых картинках» (1948) рисунки перемежаются стихами, в которых говорящие звери попадают в абсурдные ситуации, устраивают карнавал, переодеваются, меняются ролями.

В военные и послевоенные годы поэзия не жила в отрыве от текущих событий, и поэты старались как можно лучше служить требованиям времени. В свежих стихах Сергея Михалкова дядя Степа призывается во флот, чтобы участвовать в защите Ленинграда. Елизавета Тараховская писала о героях войны, солдатах, которые еще вчера сидели за школьной партой, а теперь рискуют жизнью, отстаивая свою страну. В поэме «Про коня» (1943) она изображала жестокую участь животных во время войны. Зинаида Александрова прославляла юных партизан, от знаменитой Зои Космодемьянской до безымянного мальчика, который уходит в партизаны после того, как его мать угнали в Германию («Партизаны», 1944). В стихотворениях Елены Благининой дети играют в войну, радуются победе над врагом и клянутся всегда защищать отчизну.

Еще долго после 1945 года война не уходила из поэзии. В поэме «Звенигород» (1948) Агния Барто описывает жизнь в детском лагере недалеко от Москвы. Дети, потерявшие родителей во время войны, здесь нашли новый дом. Барто пишет об измученных войной детях, которым по-прежнему снятся бомбежки и рушащиеся дома. Но общий тон поэмы оптимистичен, лагерь звенит веселыми детскими голосами. Барто также хотела показать, что дети не забыты, о них позаботится с любовью старшее поколение, которое обеспечит им счастливое детство и прекрасное будущее. И конечно, рядом с фотографией главного благодетеля, Сталина, всегда стоят свежие цветы. Вера Инбер в стихотворении «Домой, домой!..» (1945) в аллегорической форме писала о твердом желании восстановить страну. Во время войны скворцы улетели, но теперь они возвращаются на родную землю, в Россию. Стихотворение получило первую премию на конкурсе на лучшую детскую книгу.

В 1941 году Сергей Михалков принялся за амбициозный труд – эпическую поэму «Быль для детей», в которой он хотел объяснить маленьким читателям ход и значение войны. Первое издание вышло в 1944 году, но Михалков продолжал работать над своей «былью» еще несколько десятков лет. О Гитлере говорится, что «Он хотел людей свободных / Превратить в рабов голодных», но вся страна поднялась против захватчиков. Русские не желают, чтобы «Русский хлеб душистый / Назывался словом “брот”». В Берлине советские солдаты отомстили за Сталинград и потом как герои вернулись домой. Михалковская «Быль для детей» кончается призывом к детям с уважением относиться к ветеранам войны и принимать участие в восстановлении страны.

Печально следить за поэзией Михалкова в этот период. Следы «веселых 1930-х» можно заметить в таких стихах, как «Мой щенок», «Моя улица», «Телефон» и «Важные дела», но в целом Михалков теперь тратил свой талант на чисто пропагандистские, откровенно идеологизированные произведения. В хоре, поющем славу Сталину, он занял важное место. В 1943 году Михалков написал слова советского гимна, а после войны появилось и другое «официальное» стихотворение – «Песня пионеров Советского Союза». Стихи Михалкова больше и больше заполнялись партийными билетами и пионерскими галстуками. В стихотворении «Служу Советскому Союзу» он изображал идеальную семью истинных патриотов Орловых.

Вместе с тем Михалков уже не приспосабливал политические стихи ко вкусу своей целевой группы. Тяжеловатый, пропагандистский «урок истории», «Разговор с сыном» (1949), полностью игнорирует детский вкус, опыт и язык. Возвышенное начало – «Мой сын! Послушай мой рассказ / О нашей Родине, о нас» – более всего напоминает высокопарную, риторическую поэзию XVIII века. В известной поэме «В музее Ленина» (1949) двое детей отправляются на экскурсию в огромное краснокирпичное здание у Красной площади, но попытка увидеть музей их глазами и говорить их голосами совершенно не убедительна. Михалков говорит о жизни Ленина абстрактным языком, и это не дети, а взрослый автор, как положено, тронут при виде экспонатов: «Как дорог нам любой предмет, / Хранимый под стеклом! / Предмет, который был согрет / Его руки теплом!» Прославление Сталина как продолжателя дела Ленина в мгновение ока исчезло, как только в 1956 году Хрущев разоблачил культ личности.

После войны Самуил Маршак по преимуществу писал стихи для взрослых и занимался переводами. Только иногда появлялись произведения для детей, обычно большого формата – поэмы или циклы лирических стихотворений. Две поэмы, «Быль-небылица» (1947) и «Ледяной остров» (1947), – пример социалистического реализма. В первой поэме старик рассказывает удивленным детям о капиталистическом прошлом Москвы. Его история, с голодом, унижениями, тяжелой работой, невозможностью получить образование, является превосходным примером советской мифологии о дореволюционном русском анти-детстве. Огромный дом на Арбате, где эти советские граждане укрываются от дождя, до 1917 года принадлежал одной владелице, Аделаиде Хитрово. Октябрьская революция уничтожила не только мадам Хитрово, но и всякую социальную несправедливость, включая жестокое обращение с детьми. По Маршаку, роли теперь изменились. Пятнадцать лет назад американский капиталист в стихотворении «Кто он?» не мог понять, как это можно владеть домом коллективно, а теперь советским детям трудно представить себе, как один человек мог владеть огромным домом. Мистер Смит спрашивал, что это за человек такой – Комсомол, а советские дети в 1947 году принимают фамилию Хитрово за название учреждения. Вчерашняя действительность представляется фантазией, кошмаром, который исчез, как гроза, только что бушевавшая над Москвой. Воспоминания старика вызывают катарсис у детей, усиливают чувство удовлетворения их действительностью.

В «Ледяном острове» Маршак добавляет новую героическую фигуру к уже имеющемуся списку – почтальон, пожарный и рабочий. На этот раз идеал мирного времени – врач. Если в прошлом люди должны были ограничиваться сказками и легендами, то советская реальность порождает настоящие удивительные истории. Чтобы спасти раненого ученого на полярной станции, доктор прыгает во время сильной бури на льдину с парашютом. Даже чуть не утонув в ледяном океане, он не бросает парашют, потому что он «казенный» (мрачное, вероятно нечаянное напоминание о главенствующей роли государства над личностью). Молодой доктор побеждает стихии и спасает раненого от смерти, но почет достается не ему. В 1947 году необходимо было называть Сталина главной движущей силой каждого поступка, и Маршак придерживается правил: