Холли Блэк - Жестокий принц

Честно говоря, не мне судить ее за это.

Мы беремся за руки и становимся в круг прыгающих и хохочущих гостей. Кровь в жилах словно отзывается на звуки песни, начинает струиться в том же лихорадочном ритме, что и сладостные звуки. Круг распадается, и вот уже я, сама не заметив как, держу за руки Локка. Легкомысленно насвистывая, он кружит меня в танце.

– Ты очень красивая. Как зимняя ночь.

Локк улыбается и смотрит на меня лисьими глазами. Из рыжих кудрей торчат заостренные уши. С одной мочки свисает золотая сережка, и в ней, как в зеркале, отражается пламя свечей. Он действительно красив, но какой-то застывшей нечеловеческой красотой.

– Рада, что тебе понравилось мое платье, – ухитряюсь выдавить я.

– Скажи, ты могла бы меня полюбить? – как бы невзначай спрашивает он.

– Конечно. – Смеюсь, не совсем уверенная, такого ли ответа он ждал. Но вопрос так странно сформулирован, что я едва нашлась, что сказать, не обидев его. Полюбила убийцу своих родителей; значит, могу полюбить кого угодно. Я хотела бы полюбить его.

– Интересно, на что ты готова ради меня? – продолжает Локк.

– Не понимаю, о чем ты. – Это загадочное существо с настойчивым взглядом не тот Локк, который стоял на крыше своей усадьбы и так ласково разговаривал со мной, не тот, кто, хохоча, гонялся за мной по ее залам. Не до конца уверена, кто этот Локк, но он полностью выбил меня из равновесия.

– Ты можешь ради меня отречься от обещания? – Он улыбается, словно дразнит.

– Какого обещания? – Локк вертит меня вокруг себя, мои кожаные туфли выделывают пируэты на земляном полу. Издалека слышится звук трубы.

– Любого, – беззаботно бросает он, хотя речь идет о серьезных вещах.

– Полагаю, это зависит от обстоятельств, – говорю я, потому что честный ответ, простое «нет», никому не захочется услышать.

– Достаточно ли сильно ты любишь, чтобы отказаться от меня? – Уверена, вид у меня ошеломленный. Он наклоняется ближе. – Разве это не испытание любви?

– Я… Я не знаю. – Все это, должно быть, прелюдия к какому-то заявлению с его стороны – либо о чувствах ко мне, либо об их отсутствии.

– Достаточно ли сильно ты любишь, чтобы плакать из-за меня? – Эти слова Локк произносит, почти касаясь губами моей шеи. Чувствую его дыхание, щекочущее кожу, и вздрагиваю от возбуждения, которое смешивается с каким-то неприятным предчувствием.

– Ты хочешь сказать, если тебе сделают больно?

– Я хочу сказать, если я причиню тебе боль.

По коже бегут мурашки. Мне это не нравится. Но я по крайней мере знаю, что ответить.

– Если ты причинишь мне боль, плакать не стану. Отвечу тем же.

Мы продолжаем кружиться, но здесь он сбивается с шага.

– Я уверен, что ты…

Он внезапно замолкает, поворачивается и смотрит себе за спину. В голове у меня пусто. Кровь хлынула к лицу. Страшно даже подумать, что он скажет дальше.

– Пора менять партнеров, – доносится до меня голос; я перевожу взгляд и вижу перед собой худшее, что только можно представить – Кардана.

– О, – говорит он Локку, – украл твою реплику?

Голос у него недружелюбный, и, когда до меня доходит смысл его слов, они меня совсем не успокаивают.

Локк уступает меня самому младшему из принцев, как и положено из уважения к его более высокому положению. Краешком глаза замечаю, что за нами наблюдает Тарин. Она застыла посреди веселья, выглядит потерянной, а вокруг мелькают пары, кавалеры стремительно кружат дам. Интересно, не приставал ли к ней Кардан перед тем, как пристать ко мне?

Он берет мою раненую руку в свою ладонь в черной кожаной перчатке. Сквозь тонкий шелк чувствую теплое пожатие. Принц одет в черный костюм, верхняя часть камзола покрыта отделкой из перьев ворона, а на башмаках заостренные металлические мыски. Первая мысль – он легко может нанести мне жестокий удар, когда мы станем танцевать. На голове у Кардана корона из переплетающихся металлических веточек, слегка сдвинутая набекрень. На скулах мазки темной серебристой краски, веки над ресницами подведены черным. Краска над левым глазом размазалась, похоже, он забылся и потер его.

– Что тебе надо? – в сердцах спрашиваю я. Еще думаю о Локке, и меня пошатывает от того, что он сказал и чего не сказал. – Ну, давай оскорбляй меня.

У него брови ползут на лоб.

– Я не исполняю приказов, отданных смертными, – заявляет он со своей обычной надменной улыбкой.

– Значит, хочешь сказать нечто приятное? Я так не думаю. Фейри не могут лгать. – Мне хочется разозлиться, но сейчас я чувствую благодарность. Лицо больше не горит, и глаза не щиплет от слез. Я готова к бою, что гораздо лучше. Уверена, Кардан меньше всего этого хотел, но невольно оказал огромную услугу, забрав у Локка.

Его рука скользит по моему бедру. Я прищуриваюсь.

– Ты меня по-настоящему ненавидишь. Не так ли? – спрашивает он, улыбаясь еще шире.

– Почти так же, как ты меня, – отвечаю я, а сама думаю про листок, исписанный моим именем. Про то, как он смотрел на меня в зеленом лабиринте, когда напился. И про то, как смотрит сейчас.

Кардан отпускает мою руку.

– Пока мы снова не подрались, – поясняет он и отвешивает поклон, который я воспринимаю как насмешку.

Принц нетвердой походкой пробирается через толпу, я смотрю ему вслед и не могу понять, к чему был этот разговор.

Церемония начинается со звона колоколов. Скрипки и арфы умолкают, и на некоторое время, довольно долгое, холм погружается в тишину, словно прислушиваясь, а потом собравшиеся расходятся по своим местам. Я пробиваюсь вперед, туда, где собираются остальные джентри Двора Верховного Короля. Там же будет и моя семья. Рядом с одним из лучших рыцарей Мадока стоит Ориана, и вид у нее такой, словно она предпочла бы находиться где-нибудь еще. Оук освободился от поводка и восседает на плечах у Тарин, которая шепчет что-то смеющемуся Локку.

Останавливаюсь. Толпа обтекает меня, а я не могу сойти с места и стою, как будто вросла в землю. У меня на глазах Тарин наклоняется и убирает выбившуюся прядку волос за ухо Локку. Столь многое в столь мимолетном жесте. Стараюсь убедить себя, что это ничего не значит, однако после нашего странного разговора не могу. Но ведь у Тарин есть возлюбленный, который сегодня вроде бы попросит ее руки. К тому же Тарин знает, что мы с Локком… что я и Локк… Неважно.

«Достаточно ли сильно ты любишь, чтобы отказаться от меня? Разве это не испытание любви?»

Из толпы выбирается Вивьен. Ее кошачьи глаза сияют, волосы растрепались и обрамляют лицо. Она берет на руки Оука и кружится, кружится с ним, пока они оба не падают под шуршанье ее юбок. Надо подойти, но я стою на месте.

Не могу предстать перед Тарин, пока в голове вертится предательская мысль. Я подаюсь назад, отступаю и перевожу взгляд на помост, где собирается королевская семья. Верховный Король восседает на троне из переплетенных веток. На голове у него тяжелый обруч, с изрезанного глубокими морщинами лица смотрят настороженные, как у совы, бронзовые глаза. Рядом с ним, на скромном деревянном стуле, сидит принц Даин – во всем белом, с обнаженными руками и босыми ногами. Остальные члены семьи – Балекин и Эловин, Рия и Кейлия – сгрудились за троном. Присутствует и мать принца Даина, Таниота, одевшая по такому случаю платье из сияющей золотой ткани. Нет одного только Кардана.