Холли Блэк - Жестокий принц

Вспоминаю, как по пути с коронации пьяный Кардан простыми разговорами обеспечил нам проход через охрану. Он знает этот народ, знает их обычаи. Независимо от его спесивой манеры давать советы и несмотря на то, что он зануда, я буду дурой, если не послушаюсь его. Надеясь, что пятна румянца от стыда у меня на щеках не очень заметны, поднимаюсь на ноги. Кардан садится и, похоже, хочет что-то сказать.

– Я знаю, – бросаю на ходу, уже направляясь к лагерю. – Не досадить тебе своей смертью.

Решаю для начала попытать счастья с сыном Алдеркинга, Северином. Лагерь у него небольшой, как и домен, – просто кусок перелеска сбоку от Двора Термитов Ройбена. Сам Северин не принадлежит ни к Благим, ни к Неблагим Дворам.

Его шатер сделан из какой-то плотной и тяжелой материи, расписанной в серебристый и зеленый цвета. Рядом с ним вокруг веселого костерка сидят несколько рыцарей. Ни на одном нет доспехов, они в кафтанах из плотной кожи и в сапогах. Один возится с треногой, пристраивая над огнем чайник. Мальчишка из смертных, которого я видела с Северином на коронации – его рыжая голова и привлекла мое внимание, – негромко разговаривает с кем-то из рыцарей. Через секунду оба они смеются. Никто не обращает на меня внимания.

Направляюсь прямо к костру.

– Прошу прощения, – говорю я, прикидывая, не слишком ли вежлива для королевской посланницы. Однако делать нечего – только продолжать. – У меня послание для сына Алдеркинга. Новый Верховный Король хочет заключить с ним соглашение.

– Ого, в самом деле? – спрашивает мальчик, удивляя меня тем, что заговорил первым.

– Да, смертный, – лицемерно подтверждаю я. Но именно так должна отвечать ему одна из служанок Балекина.

Он закатывает глаза и говорит что-то другому рыцарю, который как раз встает со своего места. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что передо мной лорд Северин. Волосы цвета осенней листвы, глаза зеленые, как мох, и рога, растущие изо лба над бровями и загибающиеся к кончикам ушей. Меня поражает, что он сидит у костра со своей свитой, но я быстро спохватываюсь и отвешиваю поклон.

– Я должна поговорить с тобой наедине, – говорю я.

– О? – удивляется он. Я молчу, и он поднимает брови. – Конечно. Сюда.

– Ты за ней смотри, – говорит мальчик нам вслед. – Серьезно, очаровательные служанки из людей опасны.

Северин не отвечает.

Иду за ним в шатер. Остальные продолжают сидеть у костра; когда мы заходим внутрь, вижу нескольких женщин, расположившихся на подушках. Негромко играет флейта. Здесь же сидит женщина-рыцарь с мечом на коленях. Клинок настолько красив, что притягивает взгляд.

Северин ведет меня к невысокому столу, окруженному мягкими табуретами и заваленному закусками: серебряный графин для воды с ручкой из рога, блюдо с виноградом и абрикосами и тарелка с мелким медовым печеньем. Лорд жестом приглашает меня присесть и сам опускается на табурет.

– Ешь что захочешь, – говорит он, скорее предлагая, чем приказывая.

– Я хочу попросить тебя засвидетельствовать церемонию коронации, – сообщаю я, не обращая внимания на еду. – Но короновать будут не Балекина.

Он почти даже и не удивлен.

– Значит, ты не его посланница?

– Я посланница следующего Верховного Короля, – отвечаю я и достаю из кармана кольцо Кардана как доказательство того, что связана с королевской семьей и действую не самочинно. – Балекин не станет следующим Верховным Королем.

– Понятно. – Лицо его бесстрастно, но взгляд прикован к кольцу.

– И я могу обещать, что твой Двор будет признан суверенным, если ты поможешь нам. Никаких покушений на твои владения со стороны Верховного Короля. Вместо этого мы предлагаем тебе союз. – Мне настолько страшно, что горло сжимается, и я едва выговариваю последние слова. Если он не захочет помочь, то есть риск, что выдаст меня Балекину. Если подобное случится, все станет намного труднее.

У меня многое под контролем, но здесь я бессильна.

Лицо у Северина невозмутимое.

– Я не стану оскорблять тебя, выспрашивая, кого ты представляешь. Есть только один вариант – молодой принц Кардан, о котором я слыхал разное. Но я не самый лучший кандидат на роль помощника, хотя условия, которые ты предлагаешь, весьма заманчивы. Мой Двор почти не имеет влияния. И более того, я сын изменника, поэтому моя честь вряд ли добавит вам веса.

– Ты все равно собираешься на торжество к Балекину. Все, что мне от тебя требуется, – помощь в критический момент. – Он колеблется, но признает, что мое предложение заманчиво. Быть может, мне следует быть более убедительной. – Что бы ты ни слыхал про принца Кардана, он будет лучшим королем, чем его брат.

По крайней мере сейчас я не лгу.

Северин окидывает взглядом шатер, словно проверяет, кто его слышит.

– Я помогу тебе, если увижу, что не одинок. И выдвигаю это условие скорее ради тебя, чем заботясь о себе, – с этими словами он встает. – Желаю тебе и твоему принцу удачи. Если я вам понадоблюсь, сделаю, что смогу.

Вставая с табурета, я еще раз кланяюсь.

– Ты очень великодушен.

Когда покидаю стоянку, голова идет кругом. С одной стороны, я это сделала. Сумела переговорить с одним из правителей Волшебной страны и в грязь лицом не ударила. Вроде даже убедила его действовать в соответствии с моим планом. Но мне нужно согласие еще одного монарха, гораздо более могущественного.

Это то самое место, которого я старалась избегать. Самая большая стоянка, разбитая Двором термитов Ройбена. Известный своей кровожадностью, он захватил обе свои короны в сражениях, поэтому у него нет причин возражать против кровавого переворота, устроенного Балекином. И все-таки, похоже, Ройбен придерживается того же мнения, что и Аннета из Двора Бабочек: Балекин без короны – пустое место.

Возможно, он тоже не захочет видеть одну из служанок Балекина. А учитывая размеры его палаточного городка, мне даже трудно представить себе, сколько караулов придется миновать, чтобы поговорить с ним.

Но, возможно, я сумею проскользнуть. В конце концов, вокруг столько народа, что значит одна- единственная девушка?

Я набираю охапку хвороста – достаточно большую, чтобы сошла за хорошую вязанку для костра, и, опустив голову, двигаюсь в сторону лагеря Термитов. По его периметру расставлены рыцари, но они и в самом деле почти не обращают на меня внимания.

От радости слегка кружится голова. Когда я была ребенком, Мадок иногда на середине останавливал игру «Девять пляшущих мужчин». Доска оставалась нетронутой и ждала, пока мы к ней вернемся. Весь день и всю ночь я воображала собственные ходы и ответные действия, и потом, когда мы снова усаживались за доску, игра уже шла совсем по-другому. Чаще всего у меня не получалось предугадать следующий ход Мадока. Я была захвачена собственными замыслами и не замечала, как складывается игра.